Нас всех согнали на это поле. Кого на откорм, кого на убой. И ни черта нам с этим не поделать… Наши слабости на виду. Поэтому нами легко помыкать.
Мы не способны на контрмеры. Мы не способны на осмысленные действия. Ведь в нас совсем не осталось любви. Она больше не питает наши сердца. И не дает сил драться. Бороться за неё. За любовь.
А за что ещё стоит бороться?
Поэтому нам осталось только зажать в зубах сигарету и, увидев свое отражение в зеркале, отвернуться. Чтобы не смотреть самому себе в глаза. Чтобы не видеть в них горькую правду.
Моя сигарета неторопливо тлеет, источая невыносимый смрад. Такой же невыносимый смрад сейчас источаю я сам. Да и вся моя жизнь. Поэтому рядом со мной не задерживается ни один человек — вонь просто ужасная. Иногда и мне самому становиться невыносимо.
Жить.
Прямо перед входом в «Райские кущи» тормозит тачка. Я не вижу её, так как по-прежнему не в состоянии пошевелиться и поднять голову. Вижу один только тротуар, на котором сижу. И ботинки. Ботинки. Ботинки. Ботинки.
Мимо проходит очередная пара этих бесчисленных ботинок. Торопливый шаг. Похоже, что у приятеля такие же проблемы, как у меня (похмелье). Или просто очень хочется выпить. Вслед за ним в бар возвращается охранник.
Я пытаюсь поднять голову. Любопытство сильнее боли. Пока не потемнеет в глазах.
И вот я ослеп, на хрен. Крайне неудачный день. Я вновь обессиленно роняю голову на грудь.
Это роскошный черный Роллс-Ройс Фантом. Тачка, которая остановилась на парковке минуту назад. Я все же разглядел её, прежде чем ослепнуть.
Роллс-Ройс Фантом, мама! Увидеть подобный автомобиль удается всего пару раз в жизни. Почему мой первый раз стал таким коротким?
Этот Роллс-Ройс, словно ослепил меня своей роскошью. Своим великолепием.
Но мы-то все прекрасно знаем, что на самом деле меня ослепило гребаное похмелье.
Двигатель Роллса не заглушен. Фары разгоняют утренний сумрак города Ангелов.
Возле тачки стоит какой-то хрен в черном костюме. Похож на телохранителя. Под пиджаком явно бронежилет. Небольшой бугорок в районе подмышки — кобура. На лодыжке — то же самое.
Этот хрен курит. Переминается с ноги на ногу. И оглядывается по сторонам. Явно хочет ссать. Но не решается оставить тачку.
Правильно. В Старом городе нужно проявлять максимум бдительности.
Но, кажется, этот хрен все-таки не выдержал. Я слышу удаляющийся топот ботинок.
И происходит что-то… что-то необъяснимое… В моей голове вдруг сам собой запускается мыслительный процесс. И эти самые мысли начинают оформляться в полноценную, полноразмерную идею. Они настолько ясные… Эти мысли… Таких ясных мыслей у меня не появлялось уже давно.
Вот оно — решение всех моих проблем. Вот билет на поезд, следующий маршрутом прямиком до хваленого светлого будущего.
Во второй раз за сегодняшний день я превозмогаю себя. Во второй раз за сегодняшний день я хочу сдохнуть, я просто мечтаю о смерти, это, черт возьми, единственное, что мне сейчас необходимо. Во второй раз за этот долбаный день я пытаюсь превратиться из полнейшего дерьма обратно в дерьмового человека.
Я открываю глаза. Прозреваю. Я поднимаю голову. Я встаю на ноги. Не хватает только пафосной геройской музычки. Выглядело бы довольно эпично.
И вот я бегу. Если, конечно, это можно назвать бегом… Ковыляю в ускоренном темпе. Усердно пытаюсь удержать равновесие. Но, тем не менее, шатаюсь из стороны в сторону.
В моей голове — ураган. Как и в моем желудке. У них разная природа, но бушуют они одинаково. Ураган мыслей в голове. И ураган продуктов выделения в желудке.
Как же плохо… Когда это, наконец, закончится?
Конечно, вопрос риторический. Я знаю, что будет только хуже.
Доковыляв до Роллс-Ройса, я падаю на колени и начинаю блевать. Ураган, бушевавший в желудке, вырывается наружу. И я становлюсь немного чище. Буквально. Это не метафора. В моем организме в буквальном смысле становится меньше шлака.
Я утираюсь рукавом и распахиваю дверь Роллса. Я падаю на водительское кресло и перевожу дух. Внутри все еще что-то бурлит. Но уже спокойнее. Спокойнее…
Я на взводе. В крови кипит адреналин. Он возвращает мне сознание. Возвращает способность действовать. Чертов адреналин. Как хорошо, что ты есть.
Судорожно хватаюсь за руль, ставлю ручку переключения передач в положение «драйв» и топлю педаль газа в пол.
Твою мать!