Господин директор схватил меня за волосы и швырнул головой о стену. У меня потемнело в глазах. После этого директор принялся меня душить. Здоровой рукой. Он трясся от гнева и изрыгал проклятия. Он готов был прикончить меня.
А я… Я сделал все, что мог. Я сражался. Но потерпел поражение. Мне было слишком мало лет. И я слишком рано затеял игры на выживание.
Конечно, господин директор не придушил меня. Но он превратил мои оставшиеся годы пребывания в детдоме в сущий ад. Эти годы я провел практически без сна и еды. Господин директор оказался крайне изощрен в изобретении всевозможных пыток. Он регулярно придумывал для меня что-то новенькое. Не давая скучать ни минуты. Я стал его любимым развлечением.
Обожаемый господин директор…
Он надеялся, что я сломаюсь. Что сам все сделаю. Вскрою вены. Или шагну с крыши. Его надеждам не суждено было сбыться. С каждым новым днем в моем детдомовском аду я становился сильнее. Я закалялся, подобно стали.
Господину директору не удалось меня достать. Он проиграл. Пришла моя очередь смеяться взахлёб.
Сейчас, сидя за рулем Доджа, я вновь улыбался. Как тогда. В свете фар встречных автомобилей я смеялся в лицо господину директору. Я плевал в его мерзкую рожу, изъеденную опарышами.
Когда мне исполнилось восемнадцать, я, наконец, свалил из детского дома. А господин директор получил немалые деньги за мою шкуру. И ушёл в очередной запой.
Нас с девочками рассадили по разным автобусам. И увезли в разных направлениях. Они стали шлюхами. Мы стали убийцами.
Тогда из одного ада я шагнул в следующий. Свой новый ад. Новая игра на выживание. Правила которой позволяли удары в пах.
Поначалу было невыносимо. Нас содержали, как скот. Даже хуже. Ежедневные побои были особым методом тренировки, создания бесстрашного бойца, невосприимчивого к боли и каким-либо человеческим чувствам.
Из вонючих бараков нас выпускали только на «охоту». Они называли это «охотой». Кровавая бойня, в которой не бывало победителей. Мы охотились друг на друга. Очередная имитация дарвиновского естественного отбора в отдельно взятом ореоле обитания отдельно взятого вида животных. Самого тупого и самого беспощадного вида.
Конечно, среди нас было много несогласных с таким режимом. Они пытались сопротивляться и устраивать бунты. Все это обычно плохо заканчивалось. Такие бунтари исчезали навсегда. Не знаю, что с ними стало.
А я ждал. Удачного момента. Я понимал, что сопротивляться бесполезно. Пока бесполезно. Я отлично запомнил урок, который преподал мне господин директор. Я был по-прежнему слишком мал. Во мне по-прежнему было недостаточно силы.
Поэтому я ждал. День за днем я выходил на «охоту». И возвращался с нее. Весь в крови своих товарищей. Выходя на «охоту», я знал, что вернусь. Никто меня не остановит.
Тренировки закончились. Они поняли, что я готов к настоящей работе. Поняли, что теперь на мне можно зарабатывать.
И я убивал для них. Кого скажут. Я охотился. Как и раньше. Изменились только жертвы.
Эти жертвы не были мне знакомы. Не были дороги. Я не чувствовал ничего, когда лишал их жизней. Совсем ничего.
Кажется, кто-то однажды сказал: тяжело в учении, легко в бою. Мой случай эти слова описывали со стопроцентной точностью. Идеальная система обучения. Идеальная в своей простоте и жестокости.
Я превратился в оружие. В руках тех, кто заплатил за меня. Все чувства и эмоции притупились, остался холодный расчет. Я знал, что должен делать. В каждый момент времени каждый мой шаг был просчитан наперед и известен мне заранее.
Такой ясности в моей голове ещё никогда не было. Мое будущее стало мне доступно. Я должен был совершить побег. И теперь я знал, как.
Они создали меня. Так пусть себя во всем и винят.
После очередной удачной охоты меня привезли в казарму. С наступлением темноты я выбрался оттуда. Охрана ничего не заметила. Не далеко от казарм располагался особняк Босса. Именно туда мне и предстояло проникнуть.
Особняк был набит личной охраной. Но я без особых проблем проходил у них за спинами. Обычный человек никогда меня не увидит. Если я сам этого не захочу.
Оружие нам выдавали только на время выполнения заказа. Поэтому действовать пришлось голыми руками. Я убил двух охранников. Свернул им шеи. Без шума. И забрал их стволы.
Затем я постучал в заветную дверь.
Босс не ожидал увидеть меня на пороге своего кабинета. Я понял это по выражению его лица.
В кабинете находились еще два телохранителя. Они не стали проблемой. Получили от меня по пуле. После этого я закрыл дверь кабинета и повернул ключ — нашему разговору не должны были помешать.