Все это было для нас не ново. Я, наверное, уже сотни раз сидела вот так в самом дальнем от водителя углу микроавтобуса и гадала, к какому извращенцу меня везут сегодня.
Да, все это было не ново для меня. Но я никак не могла к этому привыкнуть.
Каждый раз, садясь в черный тонированный микроавтобус, я испытывала страх. Плавно переходящий в ужас. Плавно переходящий в смирение.
Нет, к этому невозможно было привыкнуть… Невозможно было привыкнуть к липким мужским ладоням, похотливым взглядам и назойливой вони, которая исходила от каждого из тех мужчин. От них смердело. Смердело их грязными помыслами.
Как и остальные девочки, находившиеся в автобусе, я, молча, уставилась в окно. Я старалась освободить голову от любых мыслей. Старалась не думать о том, что ждет впереди. Да и том, что уже произошло, тоже думать не хотелось.
Сквозь тонированное стекло подступающая ночь казалась еще более темной. Я отвернулась от окна.
Через некоторое время салон микроавтобуса стал заливать яркий неестественный свет. Это могло означать только одно — мы добрались до самого сердца города Ангелов. До его новых кварталов, расположенных в центре. Здесь всегда ярко горели витрины дорогих бутиков, переливались всеми возможными и невозможными цветами рекламные билборды и сияли драгоценные украшения миллионеров. В Новом городе не было ни дня, ни ночи. Новый город существовал вне времени, в искусственной среде обитания.
Миллионеры должны были иметь возможность тратить свои состояния круглосуточно. Тогда, когда им захочется. Миллионеров не должны останавливать прихоти матери-природы. Поэтому Новый город стал таким.
Таким, каким его хотели видеть. Они. Не мы.
Микроавтобус проехал высокую арку. И плавно остановился во внутреннем дворе рядом с глухой металлической дверью. Такой неприметной, что на нее можно было и не обратить внимания.
Я сразу заметила эту дверь. Потому что знала, куда смотреть. Меня ни раз привозили в Империя Холл.
Это был вход для персонала, проституток, наркокурьеров и многих других. Так мы попадали внутрь, минуя ресепшн и постояльцев. Никто нас не видел, никто не знал о том, что к высокоуважаемому авторитетному судье или, например, народному избраннику — сенатору, приехали проститутки. Никто, кроме управляющего отелем и самих проституток.
Мы вышли из микроавтобуса. Нас ждали. Управляющий, а рядом с ним — угрюмый коротко стриженный мужчина в темном костюме. Скорее всего, сотрудник службы безопасности высокопоставленного гостя.
Управляющий о чем-то переговорил с нашим водителем, сделал какие-то пометки в кожаном ежедневнике и махнул нам рукой:
«Заходим, девочки».
Но нам преградил дорогу тот угрюмый мужчина. Он потребовал открыть сумочки и показать содержимое. А затем принялся обыскивать каждую из нас. На нас было немного одежды, да и та, что была — короткая и прозрачная — не смогла бы укрыть оружие. Тем не менее, телохранитель досконально обыскал всех. Прощупал везде, даже в трусики запустил свою огромную грубую ладонь. Не знаю, получал ли он удовольствие, трогая нас… Во всяком случае, вида не подавал.
Наконец, он закончил обыск. И управляющий велел нам следовать за ним. Мужчина в костюме так и остался стоять у двери, глядя по сторонам. Интерес к нам он уже потерял.
Управляющий привел нас в небольшую комнату, где в креслах сидели еще трое мужчин в темных костюмах. Один из них говорил по телефону. Когда мы вошли, он убрал трубку от уха. И поднялся из кресла нам навстречу.
«Здравствуйте, девушки», — негромко и крайне проникновенно произнес он. — «Встаньте сюда». — Он указал рукой место.
Скорее всего, этот мужчина с телефоном был начальником службы безопасности нашего клиента. Мне приходилось и раньше видеть подобных ему.
Мы стояли спиной к стене. Перед нами, на потолке, висела камера. Начальник службы безопасности поднес к уху телефонную трубку. Молча, слушал. Затем обратился к нам:
«Повернитесь спиной».
И вновь, молча, слушал голос в телефоне.
«Обратно лицом».
Он пристально посмотрел всем нам по очереди прямо в глаза. Проникая в глубины наших помыслов.
«Ты и ты», — Он указал на меня и еще одну девушку, — «сделайте шаг вперед».
Мы покорно вышли из строя. Наверное, и она, и я (я точно!) хотели бы так и остаться стоять на месте. Но выбора у нас не было.
«Еще раз повернитесь».