- Вырядилась как шлюха, - похотливо глядя на тело Ники в своих руках, хрипло прошептал Андрей, оторвавшись от сладких губ.
- Тебе нравится, - выдохнула ему на ушко девушка, покусывая его, от чего по всему его телу пошли мурашки.
Она выгибалась в его руках, трясь голой грудью о его ладонь, стискивая лодыжки у него на спине, и жмурясь от удовольствия, тихонько стоная и прося еще. Кошмарный корсет никак не поддавался Андрею, чтобы избавиться от него совсем, но ему все же удалось отбросить его в сторону, полностью обнажая торс Ники. Легко он подбросил ее чуть выше, перехватывая руками под ягодицы, и прижался ртом к округлым полушариям, кусая и посасывая торчащие соски, от чего теперь уже по телу девушки побежали мурашки. Не отрывая губ от сочной плоти, руками мужчина мял и тискал в ладонях мягкие ягодицы любовницы, пока не пробрался к ее влажной киске, в которую тут же запустил пару пальцев, оттянув в сторону белье, заставив Веронику протяжно застонать и задрожать всем телом. Маленькая, хрупкая девушка с легкостью и удобством помещалась в объятьях мужчины, не доставляя своим весом и размером ему никакого дискомфорта или неудобства. Андрей с легкостью удерживал ее на весу, при этом жадно лаская и целуя.
Ника с Андреем были любовниками уже почти полгода. Они не знали, как и почему так вышло, но однажды они оказались в одной постели, стонущие от кайфа и продолжающие яростную борьбу словами, хлесткими и ядовитыми. Андрей трахал ее, вбивая в постель, при этом не переставая огрызаться на каждую ее реплику и язвительно словечко. А она кричала под ним, билась в конвульсиях оргазма и крыла его почем зря, царапая плечи и спину своими черными когтями до крови. Их ненависть друг к другу никуда не исчезла, как в поговорке не сменилась одним шагом на любовь. Она просто разделилась пополам с такой же сильно страстью и желанием. Но эта страсть была похлеще любых чувств. И отказаться от этого, прекратить и списать все на глупую ошибку не вышло. Андрей подсел на эту бешеную, дикую, раздражающую и выводящую его из себя одним только своим видом суку. Подсел так, что теперь сходил с ума от разрывающих его на части таких разных желаний – придушить ее и оттрахать как следует. Он продолжал ее едва выносить, не мог спокойно реагировать на ее слова или реплики, но при этом она доводила его до безумства своим телом, своими стонами и криками, своими поцелуями и пирсингом в грязном языке. Ника тоже не питала к этому ублюдку ни одной положительной эмоции. Он все так же ее раздражал и нервировал, все так же вызывал в ней злость и гнев. Но то, что он творил с ее телом, перекрывало все остальное. Она не знала, почему именно он, что в нем есть такого отличного от прежних ее любовников, но именно с ним она ловила такой кайф, который казался сказкой, вымыслом, о котором так ярко пишут в любовных романах. Он заставлял ее кончать по несколько раз за акт, он приучил ее тело к своему собственному, он превращал ее разум в один сплошной поток наслаждения и удовольствия, когда был рядом, как сейчас.
Они оба понимали, что на пару предают Софию, понимали, как гнусно и некрасиво поступают, но ничего не могли с этим поделать – их тянуло друг к другу просто нереально. Она пыталась его избегать, не приезжала с учебы домой, чтобы не попадаться ему на глаза. Тогда он приехал к ней сам, забрал с занятий и увез ее в гостиницу, где не выпускал из постели почти целые сутки, после чего молча собрался и уехал, сказав ей едва ли пару слов вне постели. А потом попытался сам отдалить от своей сладкой приманки. Продержался почти три недели, и возможно бы и больше смог, но Ника сама нагрянула к нему в офис посреди рабочего дня и недели. Свалила с занятий, приехала в родной город, не оповестив родителей и проведя два дня в квартире Андрея в ссорах, ругани и жестком сексе. Больше они не делали попыток отдалиться друг от друга – это было просто бессмысленно, и лишь еще больше бесило, нервировало и заводило.
Ника стонала все громче и требовательней, цепляясь за его плечи и насаживаясь на его руку. А мужчина смотрел на ее лицо, следя за малейшей эмоцией и выражением безумных глаз.