Готовить Нике было негде, поэтому они с Андреем питались едой на вынос, пиццей, и вообще всем, что можно было заказать на дом, или же в кафе и ресторанах. Санузел был оснащен изначально, поэтому с этим тоже не было проблем. А все остальное – сущие мелочи. Не смущали ни голые стены, ни пустые окна, ни отсутствие элементарной техники и всего прочего. Да и не было у них времени на все это: приходя после работы домой, они занимались ремонтом. Ника наотрез отказалась доверить это посторонним людям, а Андрей не смог ей отказать, а позже и сам вошел во вкус. Это было весело, это сближало их и заново знакомило. Они спорили и ругались насчет цвета стен и текстуры обоев, они бросали монетку, чтобы выбрать тот или иной вид отделки. Единственное, что они доверили рабочим – потолки и кафельную плитку на кухне. Все же остальное они делали сами: ходили по магазинам, смешивали краски и корячились на стремянке, клеили обои и сверлили стены, крепили плинтуса и ставили двери.
Для обоих эта атмосфера – без планов, без спешки и срочности, бытовая, выматывающая – была сказкой. Это было нечто такое, что не описать словами. Здесь, в этой квартире, где по углам стояли ведра с красками и клеем, рулоны обоев и еще куча всякого хлама, был их рай. Тихий, уютный и свой. Здесь была их тихая гавань, куда они заходили, прячась от шторма: работа, усталость, переживания из-за личных проблем, отношения с семьей и много-много другого. Занимаясь самыми обычными вещами двое людей отдыхали от всего и всех. И были при этом безмерно счастливы. Андрей стал чаще улыбаться и смеяться, делая это искренне и с недоступной прежде легкостью. Избавившись от своих наполеоновских планов, он будто неподъемный груз с плеч свалил. И никак не мог насладиться этим. Он превратился в мальчишку – веселого, жизнерадостного, вечно улыбающегося и довольного, не обремененного планами и стремлением все контролировать. И этим он был обязан только Нике. А она сама была счастлива от того, что эта жизнь, в которую она втянула его чуть ли не силой, оказалась ему по вкусу, оказалась именно такой, как она описывала, той, которая не разочаровала его и он бы мог пожалеть о своих поступках. Нет, Андрей был рад и счастлив. И она вместе с ним.
Находясь дома и Ника, и Андрей, старались забывать о проблемах, не обсуждать их и не вспоминать – здесь они желали сохранить безмятежность и спокойствие. Но все равно время от времени накатывала грусть и тоска, то у одного, то у другого. Но они были вместе, и это помогало. Вот и сегодня, закончив утомительный длинный выходной день покраской последней комнаты, а после приняв совместно душ с долгим отмыванием красок с тел, молодые люди устало вытянулись на кровати, стоящей прямо по середине гостиной в ворохе бумаги, клеенки и еще какой-то мелочи.
- Сегодня звонил адвокат, - прикрыв глаза и закинув руки за голову, произнес Андрей. – София снова отказалась подписать бумаги о разводе. И все еще не разрешает видеть Никиту.
- Она разве имеет право запрещать?
- Самое главное, что ей хватает на это упрямства, - невесело хмыкнул мужчина. – Она надеется, что ради мальчика я вернусь к ней.
- Она так сказала?
- Да, адвокату. Но суд ей не выиграть. Но ведь даже не в этом дело. К чему это, когда можно все уладить мирно? – устало вздохнул Андрей. – Никогда не подозревал, что София способна на такое.
- Мне кажется, что я совсем не знаю свою сестру. Она никогда не была такой. И ведь не в разводе дело. Она сама очень изменилась.
- Она всегда была такой. Просто умела хорошо прятать. Я не раз говорил тебе, что ты очень плохо ее знаешь. Теперь ты понимаешь это сама.