— Что за стремяна?
— Стремена… Приедешь и сам все увидишь.
— Откуда ты столько знаешь про гуннов? Я за всю свою жизнь только парочку видел, один из них Эдекон — сборщик дани, но и тот по своему происхождению, кажется не гунну, а скиф.
— Знаю много и скажу тебе, что Атилла, ко всем равно относится. У него в войске и славяне, западные и восточные, и скифы, сарматы, даже готы бывают.
— А что же у Бледы?
— Тот не терпит никого, кто западнее Урала родился.
— Хурала…
— Уральских гор.
— Где это? — удивился Велизарий.
— Ты видать, дальше своего городища и не выезжал, — рассмеялся Мокроус.
Три недели шли они по равнинам-лесам до реки Вислы. Затем столько же по полям и пригоркам до Рейна. Всюду были данники гуннов. Платили им поляне с древлянами, готы, с востока и запада. Поговаривали, что даже Римский император платит Атилле.
Достигнув Рейна, Велизарий с Мокроусом остановили коней и начали всматриваться в горы, возвышающиеся за рекой. Они достали мятые карты и подробно их изучили. Убедившись, что сперва, нужно пересечь русло, а затем идти два дня на север, они стали искать перевозчиков. По реке на плотах сплавлялись Готы. Мокроус окликнул их, он хорошо знал местные языки и диалекты. Один из них причалил к берегу.
— Склавин, — чуть презрительно фыркнул высокий и обросший гот, а затем сплюнул в реку, но получив золотую монету от Мокроуса, стал более почтительным.
— Чего он сказал? Какие еще скавины? — спросил Велизарий.
— Они нас называют Склавинами, — сказал Мокроус и добавил: — Не только готы, но и гунны.
— Да как бы не называли, фыркать и плеваться зачем?
— Привыкай, западные готы презрительны ко всем восточным племенам. Они только перед Римом стелются, ну и Атиллу боятся.
Готы приняли двух славян вместе с их лошадьми, прямо на плоты-однодеревки. Местные племена изготавливают такие, срубая и выдалбливая сосны. Рулевой осмотрел течение и оттолкнувшись громоздким веслом, перевез путников через реку.
Переночевав и сделав дневной переход от Рейна к горам, а затем по направлению на север, Велизарий и Мокроус, вступили в тенистую местность, имевшую множество извилин, изгибов и поворотов. Стояла осень, в горах к вечеру уже прилично холодало. Они больше не останавливались на ночлег и шли по крутым склонам до самого утра. После этого труднопроходимого места Велизарий и Мокроус оказались на лесистой равнине. Они увидели множество костров и большой лагерь. На древках развевались знамена гуннов, скифов и славян. В лагере их приняли скорее сдержанно чем радушно. Обоих определили под командование Стефана, который был выходцем из Византии. Он был предводителем правого крыла, большинство которого составляли славяне. Византиец был также и личным телохранителем Атиллы.
За полгода пребывания в лагере, Велизарий научился управляться конем так, что позавидовал бы любой тускарь и окинец. Он начал пользоваться стременами и довел до совершенства стрельбу из лука и метание копья прямо на ходу, да еще и с галопа. Улучшая свои навыки не из книжек, а обучаясь на ходу у Стефана и гуннов, вскоре он и сам начал обучать других новобранцев. Он был вовсе не строг, но старался уделять каждому новичку достаточно времени. Некоторые командиры гуннов были недовольны таким подходом. Но Велизарий был непреклонен в своих убеждениях, которые он не вычитал и не выслушал у старейшин и мудрецов, а тех, что были у него в крови, и с которыми, он старался хорошо относиться как к новобранцам, так и к заслуженным ветеранам.
Дневные заботы Велизария сменялись бессонными ночами. Он вспоминал все очертания Нильмеры, боясь, что позабудет их. Весточек писать ему не давали, такое дозволялось только командирам. С ранней весны он начал слушать певчих птиц. Пока наконец-то не услышал знакомого соловья-певуна-перелетного. Он потер амулет Вытарашки, подаренный ему Ивой и с помощью редкого заклинания передал через залетную птицу послание Нильмере.
С предместий Мережи еще не сошел снег, но ставни верхнего этажа княжеского терема, отворились ранним утром. Она улыбнулась, казалось впервые, за эти полгода. На еще не расцветшем дереве, посреди сада, пел соловей перелетный. Нильмера слушала песню любви и не могла сдержать радостных слез.
Прошло лето, Атилла уехал на переговоры с Римом. Осенью, да еще и без верховного командира, войско в лагере совсем обленилось, а многие и распоясались. Почти все племена вокруг Рейна предпочитали платить дань, нежели выступать против гуннов. Только редкие набеги Фризов с севера, приходилось отбивать. Но те были сильны исключительно в лесу, как только всадники гуннов загоняли их на равнину все довольно быстро заканчивалось, обычно очень плачевно для северян.