Помимо этого я стал также подражать брахманам в разных мелочах. Так, например, повторяя мантру, я стал садиться лицом к солнцу, а, укладываясь спать, старался ложиться головой на восток. Еще я начал особым образом надевать дхоти и носить на руке тесемку (правда я не стал вдевать в ухо серьгу, как это делают некоторые брахманы). Проделывая все это, я был совсем не уверен, правильно ли я все делаю: я не знал, к примеру, в каком направлении ложиться или как считать на пальцах число прочитанных мула мантр и т.п. Гурудеву скоро надоело смотреть на все это, и он решил, что обучать человека, не получившего еще брахманского посвящения, основам брахманической культуры, не очень хорошая затея. Поэтому он на время исключил этот предмет из программы.
Занятия, на которых мы изучали логику и ораторское искусство, были очень интересными и полезными, однако я обнаружил, что применить полученные знания будет не так просто. Изучив логику и искусство ведения полемики, можно одержать верх в споре с непреданными. Я не очень люблю спорить и пререкаться с другими, но я подумал, что эти занятия помогут мне победить собственный ум. Однако мне было довольно сложно разобраться в различных видах ложной логики, к которым относятся рассуждения, не выходящие за пределы логического круга, и логический анализ. А когда Гурудев предложил мне вступить с ним в полемику, я в них совсем запутался.
На занятиях по ораторскому искусству я освоил много разных ораторских приемов, после чего должен был подготовиться и выступить с собственной лекцией.
Первые минуты лекции я стоял перед Гурудевом, смущенно переминаясь. Мне было бы намного легче, если бы я читал лекцию в комнате, полной людей, но тогда передо мной был только мой духовный учитель да еще несколько соек, которые сидели на деревьях и клекотали, будто насмехаясь надо мной. Начав говорить, я вдруг вспомнил забавную историю, которую мне рассказал один индус, когда я был в санатории в Южной Индии. Я подумал, что эта история была бы неплохим началом лекции по философии, и стал ее рассказывать. Это была история о человеке, у которого было тринадцать жён и который никак не мог запомнить их имен, и одна из жён придумала интересный способ, с помощью которого он смог бы узнавать своих ясен.
- Говори о сознании Кришны, - сказал вдруг Гурудев, прервав меня.
Это меня как громом ошеломило, и, думаю, я получил тогда хороший урок. После этого я хорошо понял, насколько важно говорить только то, что мы услышали от своих учителей. Мы не должны отнимать у людей время, говоря о пустяках, а должны учить их только сознанию Кришны. Главной целью обучения ораторскому искусству было научиться читать лекции по «Бхагаватам», да и сам я всегда считал, что лекции по «Бхагаватам» очень важны, поэтому мне было очень стыдно, что я отнял у Гурудева время своей глупой болтовней. Я подумал тогда, что, может быть, у некоторых людей больше развита способность слушать, и им надо развивать именно это умение, вместо того чтобы строить из себя ораторов, но Гурудев уверил меня, что я тоже смогу научиться сложному искусству чтения лекций.
Занятия, посвященные молитве и внутренней жизни, были личным начинанием Гурудева, и я очень хотел добиться на них успеха, чтобы Гурудев не сомневался, нужно ли включать этот предмет в программу обучения. Он с самого начала объяснил, что не собирается обучать преданных каким-то особым способам или приемам молитвы, - его главная цель - пробудить в них желание неустанно взывать к Кришне. Он привел много цитат из книг Прабхупады, в которых тот призывает преданных постоянно молиться Кришне. Например, в одной книге он пишет: «Служа Кришне с преданностью и любовью, необходимо рассказывать Ему обо всех своих трудностях и бедах. Нужно говорить Ему: «Кришна, у меня такие-то неприятности». Объясняя мне все это, Гурудев особо подчеркнул, что молиться Кришне это не значит просить Его исполнить какое-либо наше желание или пытаться склонить Его на свою сторону. Мы должны молиться Ему с целью понять, чего Он хочет от нас, и исполнять Его волю. Смысл молитвы в том, чтобы научиться склоняться перед волей Бога. Гурудев заверил меня, что, если я разовью в себе привычку молиться постоянно, это сильно изменит мою жизнь. Молясь Кришне, мы устанавливаем связь с Ним.
Я очень хотел научиться всему тому, о чем говорил Гурудев на этих занятиях, однако, как бы хорошо все это не выглядело в теории, следовать этому оказалось не так просто. Когда мы начинаем непрестанно молиться Кришне, это означает, что мы хотим установить с Ним более близкие отношения, а для этого необходимо полностью предаться Его воле. Когда мы начинаем молиться, Кришна сразу же дает нам понять, чего Он хочет от нас. Вот в этом я и увидел самую большую трудность. Ведь если я искренне попрошу Кришну: «О Господь, пожалуйста, скажи, чего Ты хочешь от меня», - и Он скажет мне, чего Он хочет, а я не смогу этого сделать, то какой же смысл в моей молитве? Моя нерешительность свидетельствовала о том, что я, на самом деле, боюсь Кришну. Думаю, именно поэтому я посчитал непрестанную молитву таким трудным делом. Конечно, я придумал этому другие объяснения: я оправдывал это, например, тем, что стесняюсь становиться на колени и не хочу, чтобы другие видели меня молящимся. Но все это лишь глупые отговорки. Все-таки я попробовал молиться так, как советовал Гурудев, и до сих пор не бросаю это занятие.
Особую трудность у меня вызвало изучение санскрита и запоминание шлок. Возможно, это тоже прозвучит, как отговорка, если я скажу, что у меня плохая память, но все же, думаю, это так и есть. Мне было необыкновенно трудно заставить себя смиренно изучать каждое слово писания и, дорожа всеми изученными словами, как некой драгоценностью, хранить их в сердце и памяти. Вначале Гурудев сказал, что я должен выучивать каждый день по шлаке. Увидев, что я на это не способен, он велел мне выучивать три шлоки в неделю. В конце концов он попросил меня учить в неделю хотя бы одну шлоку, и это уж оказалось мне по силам. Мой ум отчаянно сопротивлялся. Он говорил мне: «Что ты будешь делать с этим стихом, выучив его? Какое отношение к твоей жизни имеет то, что в нем говорится?». Мое нежелание учить стихи из священного писания означало, что я не предался еще звуковой форме Кришны. Я даже с осуждением думал о тех преданных, которые заучивали наизусть сотни шлок, а потом вдруг сходили с духовного пути или нарушали обеты. Вспоминая подобные случаи, я думал: «Какая польза от этого заучивания шлок?» И все же я ни капли не жалею о том, что запомнил тогда, в лесу, несколько шлок, выучивая по одной в неделю. Число их понемногу увеличивалось, и сейчас я считаю их своим богатством.
Моим любимым предметом было изучение «Шримад-Бхагаватам». Гурудев объяснял «Бхагаватам» последовательно, начав с Первой песни. Мне очень нравилось слушать о том, как был составлен «Бхагаватам», как он был сведен воедино Вьясадевой, рассказавшим его вначале Шукадеве, который поведал его затем Суте, и как разные рассказчики один за другим начинали свой рассказ. Весь «Бхагаватам» - это рассказ в рассказе. Гурудев помог мне также увидеть, что комментарии Прабхупады это не нагромождение повторов, как может показаться поверхностному читателю. Прабхупада последовательно развивает в них одну мысль за другой, и когда мы начинаем их тщательно изучать, эта последовательность изложения постепенно нам открывается.