«Пока только нагревает, как будто я в горчичниках, - ответил молодой человек. - И да, немного уже начинает жечь».
Он поднял руку из "воды" и поднёс ладонь к глазам. Она уже немного покраснела.
«Если станет совсем невтерпёж, скажи, - попросила Веста. - Я попрошу Алису перенести твоё сознание в первичное тело».
«Только этого ещё не хватало», - подумал Светлов. Его реплика не предназначалась никому, всего лишь мысли, но их услышали.
«Извини, Паш, но я не могу позволить тебе испытывать сильную боль. Ну и ты ведь сам не мазохист у меня, верно?»
«Не мазохист», - подтвердил молодой человек, чувствуя озабоченность. Ему совсем не нравилась такая открытость. Ряд мыслей он бы предпочёл держать при себе. Тем более что "горчичниковое" жжение стремительно прогрессировало. Причём происходило это гораздо быстрее, чем от горчичников.
«Не беспокойся, - услышал он шёпот нэко в своей голове. - Я могу выступить в роли цензора и часть твоих мыслей, вредных для общего дела, выреза́ть из "прямого эфира"».
Светлова это порадовало, но чуть позже он озаботился другими опасениями: а достигнут ли "телепатических ушей" подруги его крики о помощи, если нэко вдруг вознамерится переварить его живьём любой ценой.
«Хи-хик, не беспокойся, мышонок, - тихонько рассмеялась Алиса. - Даже если бы я и хотела этого, а я не хочу, сестрёнка всё равно почувствует вкус твоей боли. И когда та станет очень сильной, быстро просечёт, что это за вкус. Собственно, я готова позволить тебе терпеть боль, но лишь до тех пор, пока ты сам этого желаешь. Вот только боюсь, что скрыть это от Весты у нас не получится. По крайней мере, долгое время скрывать».
«И что делать?»
«Остаётся лишь уповать на бальзам Кадавры. Должен же он подействовать хоть когда-нибудь».
Тем временем Веста снова обратилась к Паше:
«Ну как? Не болит ещё? - спросила она. - Понимаешь, в чём дело, хороший мой, - начала девушка объяснять причины своей озабоченности. - У нимф, да и у волшебников других фракций желудочный сок заметно сильнее, чем у обычного человека. Пищеварительный процесс в среднем протекает в два-три раза быстрей, значит и сильная боль должна раньше возникнуть. А действие бальзама Кадавры у тебя до сих пор не началось. Вот это меня и беспокоит».
«Эм... А ты не могла бы в желудочный сок этот бальзам добавить?» - попросил Паша, едва сдерживаясь, чтобы не зашипеть вслух, потому что кожу на ногах и животе припекало уже изрядно. И ещё сильнее жгло член.
«Что, болит?» - испуганно спросила Веста.
«Очень!» - невольно вырвалось у Светлова, и он замер, понимая, что проболтался. Однако Веста не отреагировала на это его признание и молчала, словно продолжала ответа ждать.
«Так... терпимо... пока, - повторно ответил Паша, поняв, что цензура работает. - Но самое время для плана "Б"».
«Хорошо, сейчас сделаю».
Молодой человек тем временем стал ощупывать руками опору на дне желудка, чтобы подняться на ноги. Он справедливо решил, что чем меньшая площадь его кожи будет подвергаться воздействию агрессивной среды, тем легче будет терпеть нарастающую боль.
«А почему у тебя желудочный сок сильнее? - спросил Паша у подруги, чтобы как-то отвлечься от болевых ощущений. Парочку раз поскользнувшись, ему всё-таки удалось поймать устойчивое положение и встать на ноги. - Кислотность выше, да?»
«Нет, - ответила Веста. - Ферменты активнее. Ну всё, - добавила она. - Я зарядила бальзамом Кадавры жидкость в желудке. Если и сейчас не подействует, то будем эксперимент прекращать!»
Светлов покачнулся и едва не упал, с трудом сохранив равновесие. Перистальтика [6] желудка заметно усилилась, напоминая теперь качку корабля во время лёгкого шторма. Пищеварительный дождик тоже пошёл заметно сильней, как нэко и предсказывала. Тёплые капельки непрерывно падали на голову и плечи парня, стекали по его щекам, предплечьям, груди и спине, вызывая едва заметное зудение. Обильными ручейками бурлящая жидкость бежала и по стенкам желудка [7].
Уровень пищеварительного сока достигал теперь середины бёдер молодого человека. Тот озабоченно осмотрел свои ноги и обнаружил, что те стали бордово красными, словно ошпаренными кипятком. Желая стряхнуть с кожи оставшуюся на ней едкую жидкость, Паша провёл по передней части ног ладонями и охнул, ощутив всплеск щиплющей боли. Тонкий слой кожи на его ногах, оказывается, успел размягчиться до состояния вязкой кашицы и просто стёрся, оставив под собой кровоточащие ссадины.
- Ох! Ёо-о-о! - вырвалось у Паши от неожиданности.
«Что?!» - испуганно спросила Веста.
«Да не, ничего, - ответил Паша, осматривая свои первые ранки со смесью испуга и странного извращённого удовлетворения. - Я растворяюсь, реально растворяюсь!» - подумал он радостно. Последняя мысль опять же не была адресована собеседнице, но нэко, видимо, не преминула её передать, дабы подчеркнуть позитивный настрой испытуемого.