— Знаешь, Огава — сказал я ей, — эта школа не такая уж и плохая! Если разобраться. Люди тут в основном нормальные. Школа как школа, короче говоря!
— Это ты к чему, Миура-семпай? — осведомилась Огава, сделав ударение на слове семпай. Издевается не иначе! Ну, я-то тоже не лыком шит! Я сделал вид, что не понял издёвки и продолжил гнуть своё.
— Это я к тому, Огава-сан, что если немного постараться, то со всеми можно поладить!
— А может быть, я не хочу со всеми ладить! — огрызнулась Огава.
«Со мной значит, хочешь?!» — подумал я.
— В каком кружке ты состояла в своей старой школе? — думаю, катану пробный шар, а там посмотрим.
— В литературном, — ответила Огава.
— Отлично! Я тоже в литературном состою!
— Ты?! В литературном?! — и смерила меня презрительным взглядом.
— А что такого? Почему нет?
— Такие как ты обычно в футбольном или баскетбольном! — Огава скривилась.
— Почему это? Какие такие?
— Ну, такие, не очень умные! Извините семпай!
Это она опять специально, конечно! Но меня этим не проймёшь!
— Я, между прочим, на третьем месте по успеваемости в своём классе! — это я гордо так сказал. Прямо так и должен говорить ответственный семпай! Но по поводу спорта она права. Я всю среднюю школу кэндо занимался, но когда в старшую пошёл, то решил, хватит с меня! Нужно что-то другое попробовать! Да и эта постоянная вонь от пропахшей потом брони, достала если честно! Ну и решил я записаться в литературный клуб. Правда, ходил я туда не часто. Такаши играл в бейсбол, а Сакура была капитаном волейбольного клуба. Она у нас крутая!
— Третий по успеваемости? — переспросила Огава, — ты в классе 2–3?
— Да.
— Это тот, где одни спортсмены?
Это она меня подловила! По правде-то, я третий по успеваемости среди парней только.
— А на каком ты месте по всей параллели? — изображая невинность, продолжала Огава.
Это был удар ниже пояса.
— Не важно! — буркнул я, пока мы болтали, обеденный перерыв почти кончился.
— Приходи сегодня в литературный клуб! — предложил я Огаве, — мы в кабинете 203 тусуемся.
Надеюсь, я ничего не перепутал! Больше месяца у них не появлялся! Огава только фыркнула в ответ и ничего не сказала. «Навряд-ли придёт!» — подумал я. Как уроки закончились, я навострил лыжи в 203 кабинет. Моё появление, можно сказать, вызвало фурор.
— Миура-кун! — растягивая слова, проговорила Имамура Акира, она у нас президент, — мы уже не надеялись увидеть тебя в нашей скромной обители!
— Отчего же, госпожа Имамура? — осведомился я.
Она сверкнула на меня глазищами своими, но сдержалась. Особо не повыпендриваешься, когда в клубе помимо меня и президента, только одна первогодка!
— Я принёс вам благую весть, госпожа президент! — сказал я и поклонился.
— Может, хватит уже придуриваться Миура?
— Ладно. Я хотел только сказать, что к нам хочет вступить одна первогодка!
Ну, про хочет, это я приврал, конечно, немного.
— Да?! — Имамура аж засветилась вся, как ёлка новогодняя.
— Да! — отвечал я, воодушевляясь, — она недавно перевелась!
— Я её видела! — пискнула Эндо, маленькая, очкастая первогодка, — она в классе 1–2!
— Я поговорил с ней и выяснил, что в предыдущей школе она состояла в литературном клубе! — сказал я.
— Это чудесно! Если на будущий год нам удастся найти ещё одного участника, то клуб не закроется после нашего ухода! — проговорила Имамура с восторгом.
— Миура-кун, прости меня! Я в тебе ошибалась! Ты оказывается замечательный человек!
Ну, это она хватила, конечно! И что я буду делать, если Огава не захочет вступать?
— Она сегодня придёт? — спросила Имамура с надеждой и глазки у неё аж заблестели.
— Ну, — промямлил я, — не уверен, что сегодня…
И тут в дверь нашей клубной комнаты постучали, и я услышал резкий голос Огавы:
— Разрешите войти?
Имамура сразу приняла гордую позу, спина прямая, ручки сложила так, прямо принцесса!
— Войдите!
Вошла Огава, окинула нас внимательным взглядом, потом поклонилась Имамуре и сказала:
— Я Огава Рина, класс 1–2, я пришла…
Договорить она не успела, потому что Имамура не утерпев вскочила, вцепилась в неё мёртвой хваткой и потащила за стол. Эндо заварила Огаве чай, а Имамура трещит без умолку.
— У нас, собственно, нет никаких обязанностей! Мы просто собираемся, читаем книжки и обсуждаем их!
— В моём предыдущем клубе у нас были летние лагеря, — сказала Огава.
— Летние лагеря! — восхитилась Имамура, — если ты к нам вступишь, я обязательно добьюсь проведения такого лагеря!
— И ещё некоторые девочки у нас писали рассказы, и мы их читали в клубе! — продолжала Огава, как будто специально подзуживая нашего президента.
— Да, я тоже кое-что пишу, — смутилась Имамура.
— Но это так, ничего серьёзного! Если Вам интересно, то я могла бы Вам как-нибудь почитать! А вот Миура-кун написал рассказ, и мы его даже на конкурс отправляли! Миура-кун у нас настоящий талант! — и смотрит на меня.
Мне вообще-то не очень приятно вспоминать об этом. Рассказ этот дурацкий я написал, когда только в этот клуб вступил. Думал по дурости, что раз ты член литературного клуба, то должен что-то писать. Это я уже потом узнал, что писать необязательно! Ну и сразу бросил это дело. А Имамура мой рассказ на конкурс какой-то отправила. Он там ничего не выиграл, конечно. И, слава богу! А то стыда потом не оберёшься!
Огава недоверчиво взглянула на меня и спросила:
— Это правда, Миура-семпай?
— Правда, — отвечал я с неохотой
— Я бы хотела его почитать!
— Конечно! — взвилась Имамура, — где же он?
Она нашла на полке тетрадку и дала её Огаве.
Огава прочитала мой рассказ, закрыла тетрадь и отложила её в сторону.
— Я вступлю в ваш клуб! — сказала она.
— Тебе так понравился рассказ Миуры-куна? — умилилась Имамура.
— Нет, он отвратителен! — отвечала Огава.
На следующий день, когда у нас закончился урок литературы, Ханада-сенсей подозвала меня и краснея, словно девчонка проговорила:
— Миура-кун, у меня есть к тебе дело. Задержись, пожалуйста.
Пока остальные ученики собирали свои вещи Ханада-сенсей начала расспрашивать меня о делах в литературном клубе. Ханада-сенсей вообще-то ведёт у нас японскую литературу, это кроме того, что она у нас классный руководитель. Ну и она, что логично, куратор литературного клуба. Правда последнее время она там не появлялась. Потому, в общем-то, и я не ходил. Теперь я понял, что Ханада-сан занималась улаживанием дел своей племянницы. Видимо опеку оформляла, устраивала в новую школу и всё такое.
— Я слышала, что Огава-тян вступила в наш клуб? — спросила Ханада-сенсей, заметно волнуясь.
Слышала?! Они что совсем не разговаривают?
— Да. Вчера написала заявление, — ответил я.
— Это прекрасно! — Ханада-сан, опустилась на стул, лицо у неё было такое счастливое, что мне даже не по себе стало.
— Ханада-сан, думаю ей пока лучше не знать, что Вы у нас куратор! Мне кажется, она пока не слишком к Вам привыкла! — проговорил я, стараясь какая-нибудь не обидеть учительницу.
— Да. Конечно! Я пока не буду приходить! Спасибо Миура-кун! — испуганно проговорила Ханада-сан.
Она отвернулась, щёки ее покраснели.
— Чем я могу отблагодарить тебя, Миура-кун? — спросила она, глядя в окно.
Я ушам своим не поверил!
— Я хочу Ваши контакты, Ханада-сенсей! — сказал я.
Вместо ответа она достала из сумочки телефон и положила его на стол передо мной.
— И называйте меня по имени, когда мы наедине! — сказал я, скопировав в свой телефон контакты учительницы.
— Хорошо, Такаши, — отвечала Ханада суть слышно.
— Как Ваше имя, сенсей? — спросил я.
Она взглянула на меня своими прекрасными большими глазами и прошептала:
— Мари.
В том, когда встречаешься со взрослой женщиной есть как плюсы, так и минусы. Плюс в том, что вы идёте в отель как большие и не вздрагиваете от каждого шороха обжимаясь в твоей комнате или в комнате твоей подружки. Минус в том, что в этом самом лав-отеле за тебя платит твоя взрослая подруга. Не знаю, как кто, но из-за этого я себя чувствую неуютно. Это здорово кайф обламывает. Когда мы с Мари первый раз пошли в такой отель, я, честно говоря, ни о чём кроме секса думать не мог. Все мысли у меня были о груди Ханады Мари, о её попке и бёдрах. А потом этот душ, вначале она, потом я. Как-то это странно. Ну, то есть мыться надо, конечно, я не спорю, но как же быть с романтикой? В общем, это выбивает тебя несколько из правильного настроя. Не знаю кого как, но у меня это так происходит. Но когда Ханада-сенсей завернувшись в коротенькое полотенце робко села рядом со мной на краешек большой кровати, и я уставился на её гладкие бёдра, то, честно говоря, настрой у меня сразу же вернулся.