Но вместо этого она лишь отвернулась.
Все выдохнули с облегчением, когда Людка захлопнула дверцу и растворилась в уличном мраке.
Водитель сделал музыку погромче. Машина тронулась с места.
Когда Нина перестала ощущать на себе взгляды Лизы и Катьки, она незаметным движением подтянула шарфик повыше.
Её лицо горело.
6
Помните, как в самом начале я упомянула о Нём и о том, что она Его так и не встретила?
Вы себе не представляете, как близко друг к другу они порой оказывались.
В тот день они не виделись, но зато встречались во многие другие - если встречей можно назвать тот момент, когда вы случайно оказываетесь в одном помещении с человеком, которого не знаете и никогда не узнаете.
Иногда мы хотим прочесть о том, чего так и не случилось. Это история в истории. И вот её самая достоверная часть:
однажды он задел её плечом.
он уже не помнил об этом.
она не знала о том, что это был Он. она не смотрела по сторонам.
она покупала хлеб.
7
Та ночь.
Захлопнув дверцу автомобиля, Нина первым делом потянулась руками к своему лицу и ощупала его. Кожа сделалась шершавой, обветренной, будто бы чужой.
Она взбежала по ступеням, дёрнула на себя тяжёлую подъездную дверь и сердце вдруг зашлось от страха: что она увидит в отражении зеркала, когда окажется дома?
Жжение сделалось невыносимым.
Нина одевалась тщательно, а раздевалась с остервенением. Парчовая юбка трещала по швам, сдираемая негнущимися пальцами с широких бёдер. Когда она снимала с себя водолазку, согретая её теплом синтетическая ткань прошлась по воспаленному лицу и Нина горестно вскрикнула.
Зуд перекинулся на шею и плечи.
Она разделась догола и, оставив одежду валяться на полу, направилась в ванную. Зажгла свет, закрыла глаза. Приблизилась к зеркалу. Задержала дыхание.
Если бы Он видел её сейчас, он бы не смог оторвать глаз от её нагого тела.
Она была совершенством, поверьте мне, она была так красива в этой своей молчаливой муке.
Но Он спал, подпирая щёку кулаком, а её щёки обжигал огонь.
Нина открыла глаза. Вздрогнула. Но не отступила.
Красота Нины уязвляла других, а ей самой давила на грудь тяжким грузом. Какая это нелепая досада - нести дар, большой, весомый, и не находить ему применения.
Скажите, вы всё ещё не знаете, что это за болезнь?
Нина сделала ещё один шаг навстречу своему отражению. Затем она протянула дрожащую руку к воспалённому лицу, осторожно коснулась припухшей верхней губы и, поддев ногтем большого пальца отслоившуюся полупрозрачную кожицу, с силой дёрнула её вверх.
Крови не было, лоскут размером с ладонь отошёл с той же лёгкостью, с какой счищается шелуха с луковицы. С левой стороны лица Нины обнажились дёсны и скуловые мышцы.
Она испытала облегчение и нечто, напоминавшее сексуальное возбуждение. Избавленная от кожи щека пульсировала, но не от боли, а от жара.
Нина шумно выдохнула и принялась за другую часть своего лица.
Кожа слезала с неё со скользким шорохом и со шлепком падала к ногам.
Когда Нина улыбнулась своему отражению - своему настоящему отражению - она увидела синхронное сокращение мышц, поднимающих уголки её рта.
У неё всё ещё была красивая улыбка.
(Если вы спросите меня о красоте, то я отвечу, что склонна считать её одной из самых постоянных вещей в мире, вы со мной поспорите, но эта история не о красоте, во всяком случае, не только о ней.
Нина сняла кожу со своего лица, и я утверждаю, что оно оставалось по-прежнему красивым).
Её глаза были полны слёз, из-за них у неё нестерпимо щипало веки.
А лоскуты - горячие на ощупь, с рваными краями - всё падали на кафельный пол, словно мокрое бельё с балкона. С каждым новым оторванным куском кожи Нина сдавленно вскрикивала и сжимала бёдра.
Её тело сделалось багровым и влажно блестело в ярком свете электрических ламп.