Дав своё согласие, на сама не знаю, что, не продала ли я свою душу? - думала она.
Если вчера к вечеру, ей было почти всё ок...! -- то сегодня утречком её стало подташнивать. В голову полезла всякая всячина. Бесы. Дьяволы, нечистая сила и тому подобные сущности.
-- Слышь белое мудило, ты здесь? -- полу -- шёпотом обратилась она в пустоту, и прислушалась. Тишина.
-- Слышь..., ты! Я план придумала, как тебе помочь и твоего сынка от альфонса избавить! - попыталась она вызвать на разговор, законную хозяйку данной площади.
Но даже после такого призыва, ничего не изменилось: вокруг царила тишина. Где-то внизу раздавались приглушенные голоса, что-то постукивало, но в её комнате всё оставалось по-прежнему. Откинув одеяло, она встала с постели, и ощутив на себе колыхание нежного шёлкового белья, аккуратно, провела по нему рукой нечаянно прихватив свои располневшие бока.
-- Красотка..., жаль оценить не кому! -- с нотками сожаления сказала она –и сразу перед глазами возник облик Алика, -- Тьфу…! И чего мне настроение с утра портить.
Одёрнув себя, она поскорей набросила на плечи халат и тут же услышала. -- Правильно, зачем портить, – Я могу оценить…, и сказать честно! - резко повернувшись на голос она увидела свою старую знакомую.
-- Слау богу ты мне не привиделась! Ты не галлюцинация и не моё больное воображение! Не обращая внимание на то, что мозг давал сигналы тревоги: говоря ей, -- это, не живое создание, это, нечто из другого мира. Он продолжал настойчиво намекать ей, что она, действительно может быть больна или чем-то накачена. Не смотря на все предостережения внутреннего голоса, Мороженица обрадовалась кошке как старой знакомой.
-- Ты где шлялась? Почему не отвечала, когда тебя звали!
-- А ты чего соскучилась? Или всё же оценить некому. Белобрысая прищурилась, смотря на неё своими желтыми глазюками. – Смотри, я же могу и всю, правду сказать! Уж в чём я хорошо разбираюсь, так это в женском теле и поверь если я начну, то мало не покажется.! Она встала на четыре лапы и направилась к краю постели.
-- Чур тебя! - лесбиянка, волосатая, -- взмахнув руками Нина попятилась и уселась на попавшее под коленки кресло.
Кошка только фыркнула и сев опять на постель громко стукнула хвостом.
-- Поговори мне ещё. Сама позвала, а теперь оскорблять взялась, смотри обижусь, лучше говори, что ты там о согласии бурчала и планом каким-то грозила.
Нина, поднялась на ноги демонстративно игнорируя вопросы и быстро прошла в ванну.
-- Ничего! Пусть помучается, -- думала она, -- А то втянула меня в свои дела, да ещё грозится. Настроение было странное: -- она конечно была рада, что это не глюки, но никак не могла смерится с тем, что потусторонний мир существует.
Однако почувствовав на теле приятные капли и вдохнув аромат гелей, она быстро отогнала от себя сомнения и страхи, а вспомнив о своей квартирке, с цветиком не окне и занавесочками улыбнулась.
- Кто его знает, может мне подфартило. Как бы я такие деньжищи заработала. Где наша не пропадала, справлюсь, -- в который раз говорила она себе, натягивая на плечи халат и громко крикнув в приоткрытую дверь.
-- Эй Кошандра! Если сегодня опять лишишь меня трапезы, ничего не скажу, будешь на том свете вечность гнить.
Требования её желудка были не обсуждаемы, помня вчерашнюю заминку она решила поставить ультиматум. Че- е- то…! -- значит этот кто-то…, возможно вообще не существующий ставит ей условия, а она не может. Нет уж, пусть и её требования выполняются.
Еда — это то что стоит в основе любых отношений. Сытый человек мыслит рационально, а голодный спонтанно. Задумавшись над своими мудрыми высказываниями, удовлетворённая тем какие мудрые мысли приходят ей в голову, она беззлобно посмотрела на спокойно лежащее животное.
-- Слушай что это со мной? Раньше за собой я такого не замечала! Сократом становлюсь что ли, мысли какие-то, уж слишком умные ко мне в голову лезут. Она напрягла лоб.
-- А Сократ, -- это кто..., учитель какой-то? Произнеся это в слух, она задумалась -- Знаю, что шибко умный был, - или есть?
Зеркало, висевшее прямо перед ней, отражало не очень молодое, но очень довольное лицо, совсем не отягощенное муками образовательного процесса. Ровненькие щёчки, обласканные водой и облагороженные очень дорогим кремом, светились как два наливных яблочка. Губы, растянутые в улыбке, подчёркивали, что ей сейчас хорошо и даже очень. А Сократ уже был, или ещё есть, - какая разница.
Но Кошке видимо была разница: она спрыгнула с постели и подойдя поближе села у её ног и задрав голову выдала.