Мой товарищ поддержал меня:
— Обещаю, Аракел оставит твою сестру в покое.
Ашшур-дур-пания появился среди пирующих после захода солнца, когда большинство горожан пали перед обильным угощением, устроившись на полу в просторных дворцовых залах, длинных коридорах, на пандусе, в саду, на площади и прилегающих ко дворцу улицах, под открытым небом или забравшись под стол, чтобы уснуть или отдохнуть перед последним штурмом.
Я заметил кравчего в обществе двух жрецов: личного астролога царя Бэл-ушэзибу и почтенного Набу-аххе-риба, жреца из храма Нинурты в Калху. Они шли не спеша и тихо о чем-то говорили. Я двинулся следом, стараясь держаться на расстоянии, и проводил их до помещения, перед которым не было стражи. Эта комната как нельзя лучше подходила для тайного совещания — совершенно глухая, ни глазков, ни слуховых ниш, и в тоже время у всех на виду.
Откуда они не ждали чужих ушей, так это со стороны зала, где были накрыты столы, и поэтому не заперли плотно дверь. Ашариду и мой неизвестный находились уже там. Там я и услышал эти слова:
— Так или иначе, а тот, кто пытался убить царя, скорее, наш союзник, чем враг. Да и что теперь перемалывать впустую то, чего уже не вернуть. Сейчас все изменилось. Арад-бел-ит набрал силу. У него законные права на трон. На его стороне армия, внутренняя стража. Случись что с царем сейчас — и мы обречены. . .
— Так мы будем ждать, когда это случится? — с вызовом спросил неизвестный.
— Долгих лет жизни царю Син-аххе-рибу… долгих лет жизни… всем его сыновьям, дочерям… и прочим родным, — откликнулся Набу-аххе-риб. — Мы не говорим, и не будем… обсуждать чью-то погибель… царю надо открыть глаза… на всю пагубность нашего нынешнего положения… только освобождение от всеобщей воинской повинности… позволит Ассирии расправить плечи… и утвердиться в своей силе…. Нам не нужна война… ради войны… Не Арад-бел-ит — причина нашей тревоги… его образ мыслей… Чтобы оградить от него страну… не надо желать его смерти… но лишить доверия родного отца надобно… Об этом и следует говорить… думать… все делать для этого… Как? Решайте…
— Если дело только за этим… Все давно решено, — сказал неизвестный. — Арад-бел-ит уже оступился в бою против киммерийцев, осенью посмотрим, будут ли боги благосклонны к нему в войне против Табала.
— Почему осенью? Нельзя ли раньше? — спросил Ашшур-дур-пания.
— Это ведь не на кухню продукты закупить! Нужны оружие, лошади, золото, подобрать людей, лишить головы тех, кто мешает, — неизвестный говорил злобно и уверенно.
Да кто же ты такой, что можешь позволить себе отхлестать царского кравчего?
Я прильнул к щели и утратил осторожность — дверь заскрипела и выдала меня с головой.
Нет, мне не удалось ни рассмотреть их застывших лиц, ни расслышать какого-то тревожного восклицания, достаточно было почувствовать собственный страх, пронзивший мое тело, сдавивший сердце, сжавший легкие, схвативший за горло, чтобы понять, насколько близко ко мне шагнула смерть.
10
За два года до падения Тиль-Гаримму.
Урарту. Окрестности города Эребуни
Взмыленный отяжелевший конь уже давно шел шагом, от крупа поднимался густой пар, и даже по тому, как Ворон ставил ноги, было видно, что его силы на исходе. Гора тоже вымотала погоня, и только ярость и желание выжить, чтобы когда-нибудь насладиться местью за убитого брата, гнали его вперед. Только бы успеть до ночи в Орлиное гнездо. И мысли об этой дозорной башне стали навязчивее жажды, от которой он мучился последние несколько часов.
«Не догнать им нас, не догнать, Асатур, — разговаривал Гор, словно в бреду, со своим убитым братом, как будто тот все еще ехал рядом, — что тут осталось, всего ничего. Думаешь, они уже близко? Так быть того не может — мы слишком далеко от них оторвались. А Ворон не подведет, я в него верю».
Тропинка пошла круто в гору, конь споткнулся, остановился перед насыпью из мелкой гальки, высоко поднял голову и сильно резко выдохнул, так, что его ноздри издали хлопающий звук.
— Ну что ты, что ты? Не опасно здесь, не бойся, — принялся уговаривать скакуна наездник.
Ворон стоял какое-то время, переминаясь с ноги на ногу, пока не сдался. Чего не сделаешь для друга!
Гор с облегчением выдохнул, стал высматривать дорогу — взять правей или левей?
«До темноты успею. Непременно успею… Сколько там стражников? Четверо? Со мной будет пятеро. В прошлом году Орлиное гнездо осадили почти две сотни кочевников, а ведь не смогли одолеть… А может, мы их там сами положим? Без подкрепления. А что, впустим в башню, да по одному на лестнице и завалим. Двое против одного. Запросто! Заодно утрем нос Бесики. Он после того похода на север совсем загордился».