— Друзья, наследник рассчитывает на нашу поддержку.
Все понимали, о ком и о чем идет речь, не знали только, как далеко каждый из них готов пойти.
Шульмубэл согласно закивал, а Табшар-Ашшур всем своим видом изобразил искреннее внимание.
Нимрод продолжал:
— К возвращению Арад-бел-ита в Ниневию царь должен издать указ о престолонаследнике. Подумайте о том, как склонить к этому решению нашего отца; о тех, чья помощь была бы нам полезна, а также о тех, кто не чтит ни закон, ни богов, ни обычаи предков.
Глашатай снова со всем соглашался, тогда как его сын задал вопрос в лоб:
— Наследник? Или принцесса?. . Кто рассчитывает на нашу поддержку?
Колесничий не растерялся:
— Не стоит недооценивать влияния Хавы на отца.
— Согласен… Но это серьезный шаг. Прольется много крови. Наследник намерен идти до конца? Против царицы, всего жречества, доброй половины наместников?. .
На этот раз стрела точно попала в цель.
— Царицы? — смутившись, переспросил Нимрод.
— Ты полагал, будет иначе?
— Тогда надо подумать о том, как заставить весь этот сброд от нее отступиться.
Помолчали. Шульмубэл подозвал слуг, приказал накрыть стол; мгновенно принесли фруктов, красного виноградного вина, сладости. Собеседники подождали, пока останутся одни, вернулись к разговору. Маски были сняты, об оговорках и приличиях — забыли.
— Ашшур-дур-пания, Скур-бел-дан, Набу-аххе-риб — кравчий, наместник Харрана и жрец из Калху. Уберем этих троих с пути — лишим Закуту силы, — с выражением, как он умел, произнес царский глашатай.
— Ты опережаешь события, уважаемый Шульмубэл. Может быть, все-таки начнем с указа? — усомнился в правильности выбранного пути Нимрод. Каждое из этих имен внушало страх, за каждым была огромная власть и несметное количество золота.
— Отец прав, — вмешался Табшар-Ашшур. — Этот клубок так просто не размотать. Царица не зря укрыла царя в своей половине на время пира. Говорить сегодня об указе поздно. Инициатива не на нашей стороне. А вот позаботиться о будущем следует. Что мы можем сделать к возвращению Арад-бел-ита в Ниневию? Показать нашим врагам, что мы как никогда сплочены, уверены в себе и если нас вынудят. . .
— Да, да, — порывисто перебил его Нимрод. — И я знаю способ показать всем, кто пресмыкается перед царицей, чего на самом деле стоит ее защита. Мы уберем ее колесничего Аракела, племянника Ашшур-дур-пании. Что может быть опаснее скачек? К тому же тогда у нас появится еще один союзник. Аракел, кажется, хочет породниться с Мар-Зайей: познакомился с его сестрой и уже навел мосты. Писцу эта мысль не очень понравилась.
— Отличный выбор, — согласился Шульмубэл, — но сделать это надо так, чтобы никто не мог открыто обвинить нас в его смерти. … А несчастный случай был бы очень уместен, согласен.
— Так и будет. Вот только как передать это послание? У наших врагов не должно возникнуть и тени сомнений об истинных причинах происшествия.
Подсказал Табшар-Ашшур:
— Через Мар-Зайю. Он должен понимать, что нуждается в нас так же, как мы в нем. Так и решим: Нимрод возьмет на себя Аракела, я — писца.
— В таком случае мне стоит поторопиться. Осталось не так много времени, а человек, на которого я рассчитываю, живет далеко.
После этих слов колесничий стал прощаться и почти сразу ушел.
Отец и сын провожали его долгим взглядом, а когда их сообщник покинул сад, обменялись впечатлениями.
— То, что он решителен и смел, — хорошо. Куда хуже — что он глупец каких мало, — заметил Шульмубэл.
— Да. Он и понятия не имеет, какую схватку затевает. И угораздило же принцессу влюбиться в такого болвана.
— Не думай о нем, сын мой. Он будет первым, на кого обрушится гнев царицы, как только она лишится Аракела. А значит, его звезда скоро зайдет. Нам это на руку.
— Отчего же?
— Все это детская забава по сравнению с тем, что планирует Набу-шур-уцур.
— Вот как? И я узнаю об этом только сейчас? Ты несправедлив по отношению ко мне, отец! Тогда к чему вся эта история с Нимродом и Аракелом? Из желания досадить Ашшур-дур-пании? Или царице?
— Все складывается как нельзя лучше, как нельзя лучше… — рассмеялся Шульмубэл, давая понять, что разговор еще не окончен.