Вспомнил — и прошептал его имя, чувствуя, как все плывет перед глазами.
В следующий раз Хатрас пришел в себя, когда кто-то заботливо приложил к его губам флягу, чтобы он смог утолить жажду.
— Тарс, — повторил в бреду пленник, а побратим вдруг откликнулся.
— Я здесь. Тише, тише.
— Видишь, как получилось. . . Я должен был их спасти… Мою семью… Отца, мать, сестер и братьев… Я хотел увести их… Как жарко… Жарко… Дай мне еще воды…
Он бормотал и бормотал, не открывая глаз, в полузабытье, в полубреду, видел перед собой всех своих родных и близких, и радовался жизни…
Тарс был отличным следопытом, но найти побратима ему помогла слепая удача — так бывает, что боги иногда подыгрывают тем, кто этого достоин. С наступлением ночи он прокрался в лагерь, убедился, что Хатрас цел, после чего стал выжидать, пока все уснут.
Дозорным снова поставили Дерта. Какое-то время он ходил кругами, но ближе к полуночи, поддавшись сонливости, сел на пригорок и задремал. Тарс подобрался к нему с подветренной стороны и вонзил кинжал слева под лопатку, там, где было сердце; подхватил заваливающееся на бок тело и бережно положил на землю.
Затем Тарс еще ниже припал к траве и осторожно спустился в овраг. Подобрался к самому костру, вокруг которого спали скифы, осмотрелся, прислушался к их ровному дыханию.
И усмехнулся. Как же беспечно вели себя его соплеменники!
Этот смельчак почувствовал себя волком, что прокрался в стадо баранов, чтобы убить их не столько ради еды, сколько ради холодного азарта. Так же, как и баранов, он их зарезал, после чего хладнокровно отделил их головы от туловища.
На костре нашлось жареное мясо, среди поклажи — вино.
Стащив Хатраса с лошади, побратим посадил его рядом с собой и, приговаривая, принялся нахваливать добычу, делиться с ним планами:
— Ты глянь-ка, да это ведь перепела! И какие нежные! Не набраться ли нам с тобой сил перед дальней дорогой? Отдохнем немного, и в путь. Подальше отсюда, в Манну, Мидию или Гильзану… Богатейшие края. Красивые девушки. Много серебра и золота…
Оглянувшись на груду голов своих поверженных врагов, Тарс вдруг вспомнил о часовом.
Вот ведь угораздило забыть о нем!
Тарс отпил еще немного вина, потом лениво поднялся и полез наверх из оврага.
Каково же было его удивление, когда выяснилось, что тело исчезло.
Ночь опять грозила дождем, небо заволокли рваные тучи, сквозь которые изредка проглядывали звезды и полная луна.
Где мог укрыться раненый?
До ближайшего перелеска рукой подать. Трава по пояс. Кого здесь найдешь в такой темноте…
«Сбежал. Это плохо, — размышлял Тарс. — Далеко ему не уйти, рана серьезная, но искать его сейчас — значит, потерять время». Это небольшое происшествие испортило скифу настроение.
Вернувшись к костру, он больше не притронулся к мясу, но взял его с собой, чтобы не отвлекаться на охоту во время пути, зато почти залпом допил вино из бурдюка. Долго приводил в чувство Хатраса, вылив ему на голову всю воду.
— Как ты? Сможешь ехать? Нам придется гнать во весь опор, если мы хотим оторваться от погони.
— Привяжи меня к лошади.
Хатрас потерял сознание, едва они отъехали от стоянки. Он не видел и не слышал, как Тарс вдруг запрокинул голову, как захрипел и ртом у него пошла кровь, как упал с коня на землю, вниз лицом, в траву, и то, что из спины у него торчит стрела.
Для Дерта, по чьей вине погибли дружинники Арпоксая, эта стрела тоже была последней.
Но он умер с улыбкой на устах.
24
История, рассказанная писцом Мар-Зайей.
Двадцатый год правления Син-аххе-риба. Месяц симан
Двухэтажный дом сотника Шимшона выделялся среди прочих не столько размерами — здесь были и широкий двор, и несколько крупных хозяйственных построек — сколько своим замечательным местоположением: он находился на углу двух широких и оживленных улиц, и это было мне на руку. Кто сказал, что я не приходил сюда в полночь, чтобы навестить любимую…
Никогда не думал, что Дияла выше меня ростом. Может быть, потому, что не стоял рядом с ней лицом к лицу?
Как она мне обрадовалась… Запрыгала, словно девчонка, захлопала в ладоши, и тотчас смутилась своего нечаянного проявления чувств: остановилась с полуоткрытым ртом и принялась смотреть на меня во все глаза, не веря своему счастью. Она и подумать не могла, что я приду к ней домой.
Посматривая на любопытных слуг, выглядывающих у нее из-за спины, я извинился:
— Я не слишком рано тебя навестил?
— Нет. Я встаю до рассвета. Большое хозяйство — много дел. Тебе повезло, что ты вообще застал меня дома: я собиралась проехаться по своим виноградникам. Уже и мулов запрягла, и всем поручения на день раздала.