— Пойдешь со мной, — приказала Хава Трактису.
Дрек попался случайно. В последний момент, когда ось колесницы Аракела была испорчена, а следы успешно сокрыты, что-то спугнуло одну из лошадей: она ударила его копытом, и он потерял сознание. Там Дрека и нашла стража. Его отнесли в ближайшую конюшню, принадлежавшую Табшар-Ашшуру, и подвесили за руки к поперечной балке.
Появившись, Бальтазар недовольно оглядел свежую не обмытую от крови рану на голове, спросил, откуда она взялась, еще раз обошел вокруг пленника, пытаясь составить о нем представление, и наконец сказал:
— Кто ты, и что делал около лошадей?
Дрожащий от страха Дрек ответил едва не плача:
— Я никто. Я бедный горожанин, которому немного не повезло, когда он попытался подкрасться поближе к лошадям, чтобы знать наверняка, на какую колесницу сегодня ставить.
Бальтазар посмотрел на своих соглядатаев:
— Что при нем нашли?
— Немного серебра, старый ржавый нож… да и все… — ответил тот, что был посмелее.
— И что скажешь, кто сегодня выиграет? — прищурившись, спросил Бальтазар.
Пленник, шмыгая носом, несмело улыбнулся, как бы ища сочувствие:
— Аракел.
— И ты хочешь сказать, что имея на руках горсть серебра, ты рисковал жизнью, чтобы узнать то, что и так всем известно? Дайте-ка ему двадцать плетей, а если он хоть раз закричит и посмеет испортить праздник нашему царю, вырвите ему язык…
— Нет! Нет! Не надо плетей, я и так все скажу! — запричитал Дрек. — Там, на трибуне, сидит Тор… Писец Тор… Это он должен был ставить деньги, не я. Это по его просьбе я должен был выяснить, каких лошадей запрягает Аракел, а каких Нимрод. Он был уверен, что Нимрод сегодня победит, а я советовал ему ставить на Аракела…
Все это очень похоже на правду, подумал Бальтазар, всматриваясь в раскисшее лицо незадачливого лазутчика какого-то Тора. Кто-кто, а это слизняк точно не имеет никакого отношения к исчезновению Нимрода, остальное же сейчас мало интересно.
И начальник стражи, несомненно, отпустил бы Дрека, может быть, все-таки дав ему на прощание пятьдесят плетей, если бы в этот момент в конюшне не появилась принцесса Хава.
— Бальтазар, где пленник, которого схватили твои люди?
— Моя госпожа, — поклонился стражник, — это всего лишь простой горожанин, что пытался не прогадать со ставкой для своего более богатого покровителя.
Хава рассеянно улыбнулась и еще больше побледнела — неужели снова тупик?! Она пошла прямо на Бальтазара, заставив его отойти в сторону, и остановилась в двух шагах от Дрека. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы осмотреть пленника. При виде принцессы он закивал, изображая одновременно и почтение, и смирение, и ужас, даже заплакал. Она же сказала:
— Подведите мне Трактиса.
Слуга Нимрода тотчас встал позади царственной особы и угодливо доложился:
— Моя госпожа…
— Знаешь его?
— Нет, — не задумываясь, ответил Трактис. Он и правда не знал его.
— Скажи мне, где ты живешь, — обратилась принцесса к Дреку.
— На улице Бродячих псов, моя госпожа…
Хава вздрогнула, так заметно, так явно, что это заметили и Дрек, и Бальтазар, внимательно следивший за этой сценой.
— А кто тот человек, ради которого ты старался? Его имя? — снова улыбнулась Хава.
— Тор, писец Тор…
— Знаешь ли ты писца по имени Тор? — спросила она у Трактиса.
И тут слуга Нимрода испугался, изменился в лице и с некоторой заминкой сказал «нет».
Вот только сзади к нему успел подойти Бальтазар и сказал уже по-другому:
— Тор! Где ты слышал это имя?!
— Да, наверное, я действительно его слышал, но я не уверен… Кажется, какой-то Тор вел иногда дела с Нимродом.
— Моя госпожа разрешит мне взять дознание в свои руки? — спросил сановник.
В просторной конюшне Табшар-Ашшура к этому времени стало чересчур шумно и тесно. Помимо главных действующих лиц здесь были пять телохранителей принцессы, десяток стражников и четверо соглядатаев Бальтазара, а сзади постепенно собирались зеваки: слуги, конюшие, даже рабы.
— Распоряжайся, Бальтазар, — согласилась Хава.
Первое, что приказал начальник внутренней стражи Ниневии, — выгнать из конюшни всех, кто ему мешал. Второе — подвесить рядом с Дреком Трактиса.
С него Бальтазар и начал свой допрос:
— Когда и где ты в последний раз видел своего господина?
— Во дворце. Накануне вечером, поздно вечером, — повторил Трактис. — Когда получил у него разрешение на участие в скачках.
У Дрека к этому времени высохли слезы. Он понял, что притворство более не спасет его, понял, что не сумеет ускользнуть от кары, ниспосланной на него богами, и теперь, успокоившись, смотрел вокруг с насмешкой и непротивлением. И главное, что сейчас занимало его ум, — куда пропал Нимрод. А если его нет в живых, то кому тогда хранить верность? Поэтому Дрек сказал, не вдаваясь в подробности: