Когда вернулась, то застала в хирургическом кабинете сухонькую старушку, хорошо поставленным, учительским голосом, отчитывающую Льва Львовича. Любо дорого было послушать, как она бросала ему в побагровевшее лицо: "халтурщик, оболтус, проходимец, коновал". Очень хотелось поддакивать таким точным формулировкам. Я так и не узнала в чем дело, старушка ушла, а спрашивать хирурга себе дороже. Мы успели на удивление спокойно принять еще двух пациентов до конца смены, я очень волновалась за своего «узника», хотя понимала, что он сбежать не сможет. Наконец врачи сменились и как только мы с Зоей Васильевной остались наедине, я ей вкратце описала ситуацию и побежала за "заключенным".
Едва я сняла повязку с ноги пациента, Зоя Васильевна с первого же взгляда безапелляционно постановила: "В больницу, срочно, немедленно!"
Пациент пытался протестовать, но услышав, что он может остаться без ноги, сник и послушно дал вызвать скорую помощь и наложить повязку.
У мужчины уже развился сепсис и начиналась гангрена.
Часть вторая.
Да что ж так не везет-то в последнее время?! Только работу нашел приличную с достойной зарплатой и на хорошем объекте, как ногу поранил. И была-то вроде царапина небольшая, а разнесло так, что мама не горюй.
Хотя с какой стороны посмотреть. Может и наоборот повезло первый раз в жизни. Если бы не та медсестричка в поликлинике, меня бы уже и в живых не было. Врачи в больнице сказали, что еще сутки и, как минимум, отрезали бы ногу, а то и вовсе мог бы умереть от заражения. Если б не настойчивость той девчонки, то быть ему инвалидом или вовсе не жить. Ех, даже имени не спросил, а что на бейдже написано, не посмотрел даже, не в том состоянии был – всё плыло перед глазами. Вот выпишусь и обязательно найду её – своего ангела-хранителя.
А если она не замужем, то женюсь на ней! Ведь первый раз в жизни считай повезло. Сколько себя помню – невезучим был. Беспросветная жизнь, как марево серое.
Родился я третьим в семье, кроме меня у родителей еще четыре дочки было. Когда только успели столько настругать, отец-то почти не вылезал из мест не столь отдаленных. Мать попивала, хотя и совсем не опускалась. Спасибо свёкор со свекровью ей хорошие попались. А может за непутёвого сына, как могли, извинялись. Но они пока живы были, то и меня и сестер моих на своем горбу тащили, а как умерли, друг за дружкой в один год, так и совсем худо стало. Мать перебивалась заработками, хозяйство небольшое было, но на такую ораву не хватало. Кое-как отучился на каменщика и сразу работать пошел, всю зарплату матери отдавал, но лучше не становилась – мать все больше стала пить, вся забота о младших сестрах легла на его, Сашины, плечи. Старшие сестры, как замуж выскочили, так никакой от них помощи и не видно было. Носа не кажут.
А в прошлом году и младшие сестренки вышли за хороших ребят, одна работает уже, вторая в университете доучивается на врача. Только стало полегче с финансами, так заявилась старшая сестра с двумя детьми, уйдя от мужа. Думал, поможет мне старшая, да куда там. Начала и она вместе с матерью за воротник закладывать, свою горькую женскую долю обмывать, и снова я стал один добытчик в семье, теперь уже племяшей тяну. Эх, уйду я от них. Вот женюсь и уйду.
На поправку я шел быстро, молодой организм живо справлялся с инфекцией, не прошло и месяца, как я уже шел с букетом цветов и коробкой конфет заново знакомиться со своей спасительницей.
Вся моя решительность испарилась, стоило мне подойти к хирургическому кабинету. Сам понимал, как глупо я смотрюсь с цветами среди загипсованных и травмированных пациентов, а открыть крашенную белой краской дверь все не решался. Не знаю, сколько бы я еще топтался под дверью, если бы не случай. Та самая женщина врач, которая меня направила в больницу, проходя по коридору увидела меня и цепко ухватила за руку.