— Остались ли у вас друзья?
— Тоже не знаю.
— Что же вы будете теперь делать?
— Понятия не имею. Но ведь мне так немного нужно, я, наверно, найду какую-нибудь работу.
— Надеюсь. Но пока разрешите мне помочь вам. Вы, сами того не ведая, оказали науке важные услуги. Мы сделали благодаря вам много полезных наблюдений, и мне не хочется, чтобы вы, едва оправившись от болезни, нуждались в хлебе и в крове. — Видя, что тетушка Микслен в нерешительности, молодой врач добавил: — От меня вы можете принять: я не из числа ваших обидчиков.
— Увы! — сказала она. В молодости люди редко бывают злыми, но потом надежды, которые они подавали, не сбываются…
Оба были растроганы.
— Возьмите, — настаивал врач, — прошу вас. Вот адрес моего приятеля Филиппа, человека умного и великодушного. Сходите к нему: я уверен, что, побывав у него, вы несколько утешитесь.
Вот каким образом тетушка Микслен свела знакомство с Филиппом и его братьями — знакомство, чреватое опасностями для убийц ее маленькой Розы….
Второе письмо, полученное Девис-Ротом из Лондона, сопровождалось следующей припиской:
«Имею честь сообщить, что нам помогает человек, которого вы заманили в ловушку вместе с нами. Его показания, в случае надобности, дополнят наши».
Иезуит не ответил и на эту угрозу. Невозмутимое спокойствие не изменяло ему, но его волосы, до той поры седые лишь наполовину, побелели как снег. За несколько дней он состарился на добрый десяток лет. Он видел, что разоблачения грозят коснуться самого святого (свою особу он тоже считал священной). «Нет, — говорил он себе, — все останется в тайне. Я сумею спасти престиж церкви. Глупцы не понимают, что если вере угрожает опасность, то нечего колебаться, принося в жертву нескольких ничтожных людей». Он проводил долгие часы в тронном зале, погруженный в раздумье. Все, что следовало укрыть от посторонних взглядов, он отнес в свою подземную крепость и скорее взорвал бы ее, чем позволил бы кому-нибудь туда войти.
В это время с Гренюшем произошла история, которая помогла вдове Марсель получить весьма полезные сведения.
Однажды вечером, когда она, убирая комнату почтенного аббата, советовала ему носить сутану с более солидным видом, ибо неуверенность в себе могла все испортить, в дверь постучался мальчик лет десяти.
— Мне нужен аббат Антуан, — сказал он.
— Это я, дружок, — ответил Гренюш.
— У меня к вам поручение.
— Какое же?
— Одна женщина — она чуточку свихнувшись — просила меня узнать, не тут ли живет аббат Антуан и в какой церкви он может ее исповедать.
— В какой церкви? — переспросил удивленный Гренюш.
Так как он не знал, что ответить, вмешалась вдова Марсель:
— Где эта женщина?
— Внизу ожидает ответа.
— Господин аббат болен и не выходит. Но он может исповедовать ее у себя, если ей так этого хочется.
Мальчик побежал вниз. Метнув на Гренюша презрительный взгляд, старуха заметила:
— Всякую тайну полезно выведать. Вы без меня решительно никуда не годитесь! А я сумею, если потребуется, и исповедовать любого, и благословить, и отлучить от церкви не хуже самого папы!
Затем она торопливо спустилась вслед за мальчиком и вернулась в сопровождении посетительницы. Измученное лицо этой тщедушной женщины говорило о тяжелых переживаниях.
Скромно удалившись, вдова Марсель, устроилась поудобнее за дверью, но в эту минуту кто-то потянул ее за платье.
— Тетенька, а тетенька, — хныкал мальчуган, — мне забыли заплатить!
Она сунула ему несколько монет и поспешила его спровадить, чтобы снова занять свой наблюдательный пост.
— По какой причине, сударыня, — начал Гренюш, — вы пожелали обратиться ко мне, безвестному священнослужителю?
— Я боялась, что другой меня выдаст.
— Полноте! А тайна исповеди?
Страх придал Гренюшу сообразительности, и он неплохо играл свою роль. Вдову Марсель это и удивило и испугало. Неужели ей придется делиться с этим шутом гороховым? А ведь она думала, что его легко обвести вокруг пальца…
Посетительница между тем продолжала:
— У меня уже давно лежит камень на сердце; я сделала попытку сбросить его, пошла в собор и обратилась к первому попавшему аббату с просьбой исповедать меня. Но, лишь только я начала, он вскричал: «Несчастная, в вас вселился бес! Я не стану вас слушать; сначала надо изгнать этого демона!» Его взоры вонзились в меня, словно острия кинжалов… Испугавшись, я убежала. Потом я хотела исповедаться у другого, но не могла собраться с духом. Мне говорили, что вы не бываете ни в кафе, ни у женщин; это и внушило мне доверие к вам.