Юрайт понял, что ему намекают на то, чтобы он взял на себя монашеское дело. * Думаешь, она поверит? * Как убеждать будешь! У тебя ведь тоже есть актерский талант. * Афинской пока нет на месте. Она словно сквозь землю провалилась. * Твоя госпожа, мой дорогой, провела ночь полную сексуальных наслаждений с ветеринаром и сутенером по кличке Яхтсмен. И, кстати, дала ему согласие на законный семейный брак. * Тебе-то откуда знать, что дала ему Афинская? * Вчера вечером я имел долгую беседу с Яхтсменом, и он, тупица, хвалился этим. Обведет его госпожа, как щенка малого вокруг пальца. Ведь он ей, как зайцу стоп-сигнал нужен. * Это не мое дело. Можно Инну услышать. * Будешь умным мальчиком - тебе перезвонят и дадут с ней поговорить. * Но она хоть в безопасности? * Пока да. Но я повторяю - пока. Это будет зависеть от твоего разговора с Афинской. Только не вздумайте финтить! А то, я вас знаю, примитесь разыгрывать битые карты. До её появления на работе у тебя есть время подумать. * Да уж не дурак... * Я надеюсь. Да, ты там с Агатой полегче. А то ведь я тоже ревнивый, - Кнорус засмеялся и положил трубку.
Юрайт, не замечая Агату, опустился на край кровати и обхватил голову руками. Девушка присела рядом, обняла его и прижалась щекой к плечу. * Думай, Юрайтик, думай. Не бывает безвыходных положений.
Но ситуация и впрямь была безысходной. Обратись он в милицию, братки ликвидируют его как участника крупной нищенской организации, где перекачивались и зарабатывались крупные суммы наличных денег. Ведь как бы ни симпатизировала ему Афинская, она являлась вожаком волчьей стаи и вынуждена была придерживаться звериных законов самосохранения. Если же он сможет убедить её в том, что Кнорус ни в чем не виноват, а помощь цыганам в проведении операции оказывал он, то Афинская тоже не простит ему измены.
Он подумал, что можно попытаться самому проникнуть на конспиративную квартиру и выкрасть Инку. Но тут же ухмыльнулся - так бывает только в кино. У него же не было ни опыта, ни сил для проведения операции по освобождению заложников.
Конечно, работая в нищенском синдикате под началом Афинской, он предполагал, что когда-нибудь его беззаботная, полная театральных сцен жизнь закончится. Ведь за все нужно платить. И платить дорогой ценой. Но он не предполагал, что это произойдет так скоро. Он рассчитывал оставаться в образе воина, почиканного чеченцами, ещё пару-тройку лет, не лез в тайные дела фирмы и старался не проявлять особых инициатив, кроме тех, которые помогают ему зарабатывать на хлеб с маслом. Но как раз эти самые инициативы и обаяли Афинскую, и она все чаще и чаще доверяла ему свои секреты. Да, не так, чтобы во всех деталях, но он был знаком с разработкой операции "Монахиня". Без сомнения, Кнорус знал гораздо больше его. Но если бы его, Юрайта, попросили самостоятельно организовать это дело, он бы, выделив немного времени на подготовку, тоже смог закрутить колесики всего мошеннического механизма. Так, что если он признается Афинской, что участия Кноруса в этом деле никакого нет, то она может поверить. Не сразу, не с первых же слов, но поверит.
По его мнению теперь, это был единственный способ вызволить Инку из беды. И пусть он, Юрайт, после этого разоблачения сгинет где-нибудь в канализационных подземных каналах, но вместе с собой похоронит и Кноруса. Обязательно похоронит, потому что Афинская перестала доверять Кнорусу и никогда не простит своему заму самостоятельных террористических действий, которые также скомпрометировали её идеи. * У меня есть план, - вдруг сказала Агата и посмотрела в глаза Юрайту. * Какие бы ты ни придумывала планы, я не допущу ни риска, ни вмешательства в мои дела.
Он осторожно отстранил её от себя и встал с кровати. Сходил на кухню и достал из холодильника початую бутылку джина, который они пили вместе с Инкой два дня назад. Налил полный фужер и, даже не поморщившись, залпом выпил. * Накачиваться алкоголем в трудной ситуации - удел слабых, - с укором сказала Агата.
Юрайт психанул. Ему ещё только не хватало нравоучений, когда Инкина и его жизни висели на волоске. * А ты-то вообще чего здесь делаешь? Забирай свою пищалку, - он ткнул пальцем в сторону футляра со скрипкой, - и брысь отсюда. Тоже мне - наставник. * Ты можешь орать и обзывать меня сколько тебе вздумается. Я не обижусь. Но этим ты делу не поможешь. А у меня, повторяю, есть план. Если ты меня не выслушаешь, то я приведу его в исполнение сама. * Тоже мне камикадзе! - но он сказал эти слова уже без злости, как бы соглашаясь послушать, что за бред может предложить скрипачка в этой ситуации. * Ты ведь знаешь, что Кнорус ко мне не равнодушен... * Дальше можешь не говорить. Ради спасения своей задницы я не позволю кому-то приносить себя в жертву.
Агата подошла к столу и в тот же фужер налила себе джину. * Кавалер называется. Сам выпил, а даме не предложил, - она выпила джин, на несколько секунд зажала рот ладонью и после паузы, словно все обдумав, решительно заявила: - Кто тебе сказал, что я жертва? Между прочим, я не испытывала особой неприязни к Кнорусу. Просто был ты, и я хотела быть с тобой. Но у тебя есть другая девушка, которую ты любишь. И я согласна на равнозначный обмен. Я дам согласие Кнорусу стать его любовницей взамен освобождения твоей девицы. Не так уж он и противен, как я раньше думала. Умный малый. За спиной такого жизнь будет только в удовольствие.
Юрайт долго молчал и смотрел ей в глаза. И хотя она старалась говорить твердо и решительно, все-таки понимал, что Агата готова была пожертвовать собой ради него и Инки.
Конечно, если принять её план, то и Кнорус бы задумался над таким предложением. Он был при деньгах, и его, несомненно, посетила бы идея уехать куда-нибудь из Москвы вместе с Агатой. Скрыться до лучших времен. Юрайт знал, что хотя и был Кнорус жесток к людям и даже к своим браткам, против обаяния Агаты он ничего бы не смог поделать и скорее всего согласился бы на обмен. Но Агата... Сколько раз во время их откровенных разговоров, когда речь заходила о Кнорусе, она делала брезгливую гримасу и переводила беседу на другую тему. Так могла претворяться только очень большая актриса, но Агата таковой не была. И теперь, когда она говорила совсем обратное, Юрайт этому не верил. Или не хотел верить.