Хмурый все еще нервно бегает глазами и не может поверить, что человека можно поцеловать в задницу. Хотя, может этот извращенец напредставлял себе лишнего, но это еще веселей.
— В общем, если действительно что-то серьезное- всегда помогу, а по всякой херне, меня больше не трогайте.
— Ты че в нее прямо влюбился, да? — смотрит очень грустно.
— Нет, мне просто нравится ее мягкий и покладистый характер, — я прыскаю смехом.
— Я тебе очень сильно соболезную… — Хмурый говорит вполне искренне, а я все еще ржу.
И буду ржать над ним еще сильнее, когда он будет сваливать от какого-нибудь Гвоздика на свидания и оправдываться, что он никакой не подкаблучник. А еще, я надеюсь, ему тоже достанется какая-нибудь капризная фифа, чтобы он мигом выкусил все прелести этой жизни.
Глава 11
Стелла
Сегодня у меня ответственное мероприятие, у нас со Скворцом состоится праздничный, прощальный ужин. Вообще, я давала себе время до 31 декабря, но производственный календарь украл у меня четыре дня, ведь сегодня был последний учебный день, а значит завтра мне предстоит возвращаться к Зине, или как я всем говорю- ехать во Францию. Я даже рада, что все закончится в мой день рождения, в последнее время у меня дикая страсть к саморазрушению. Мне кажется, у меня биполярка, мне сначала безумно хорошо, а потом смертельно плохо.
Мне не грустно, мне даже хочется сделать это поскорее, чтобы перестать испытывать постоянное чувство вины. Отец в могиле, мать в тюрьме, брат самоустранился, а я, то лазаю по подворотням со своим гопникам, то не вылезаю с ним из кровати. А в последнюю неделю мы даже не особо шифруемся. Мои проблемы никуда от меня не делись. Пашка вернется со дня на день. Пора прощаться. Надо собраться, это как в спорте, дашь слабину и начнешь себя жалеть- результата не будет. Настроена я очень решительно, что бы не произошло, сегодня мы разойдемся.
— А ты точно не хочешь отмечать с родителями? — Скворец смотрит на меня подозрительно, оправляет в рот запеченную Филадельфию и запивает вином.
Сеня прислал денег, основную часть я отправила на тюремный счет мамы и оставила немного на мой маленький праздник по случаю избавления от Скворца.
— Точно. Мы на каникулах как следует отметим, — есть мне не хочется, поэтому просто пью вино.
Мы сидим в нашей комнате. Вернее, в моей комнате, довольный и радостный вид моего нищеброда меня напрягает, как и три хилые розы, стоящие на подоконнике. Он пока не догадывается, что я для него приготовила. Изначально, я планирую поругаться с ним до такой степени, чтобы он сам не захотел со мной мириться, мне нужно очень сильно постараться и довести его до точки невозврата.
— Ты че не ешь? Вкусно же! — он так беззаботно жует, а я просто хмурюсь.
Мне не больно, не стыдно и не страшно. Я себе не разрешаю. Есть такое слово: «надо». И вообще, это изначально планировалось, как короткое мероприятие. В какой-то момент, я начинаю паниковать, потому что время идет, а мы никуда не движемся, Скворец уже наелся и мы переместились на кровать. Он опять трещит, а я глотаю красное полусладкое. Истерить начинаю потихоньку, издалека, но с каждой новой фразой набираю обороты. В разговоре я оскорбила всех, кого знала, от Гвоздика до Васьки, чтобы он полез их защищать и мы сцепились, но Скворец либо уворачивался от моего яда, либо просто недовольно на меня смотрел и продолжал разговор. Мне порядком надоело, что мы никак не можем поругаться и я начинаю хамить еще сильней, но он как будто что-то чувствует и сглаживает углы. Темы для ссор почти закончились, а время идет, но тут я кое- что вспоминаю.
— А где мой подарок, Скворец? — говорю капризно.
— Слушай… — смотрит на меня виновато, — Я как с тобой познакомился, кажется, еще беднее стал, раньше хотя бы подрабатывал, а сейчас…
— Кем ты подрабатывал? — спрашиваю железно, как на допросе.
— Да кем попало. В основном что-нибудь таскал или разгружал…
— Действительно… Тупой физический труд тебе очень подходит… И что тебе помешало и в этот раз что-нибудь потаскать или поразгружать? — мне самой противно от своего голоса, но я не сверну.
— Ну ты же и помешала! — глядит удивленно, — Ты же сама в последние дни пищала, чтобы я приходил к тебе сразу после шараги. Ты же сама хотела побыть подольше вдвоем!
— Ну и что! А в предпоследние дни? Это все отговорки! Ты мог бы как-нибудь заморочиться, чтобы сделать мне приятно! — смотрю на него, как на врага.
— Я же купил тебе цветы…
— Вот эти цветы? — говорю брезгливо, — Это даже не букет, я такие вообще не люблю. Три вшивые розы, это все, чего я достойна? Получить какой-нибудь подарок для меня будет слишком шикарно?