— Ха! — у нее вырывается звонкий смешок, — Перед кем? Перед биологическим мусором?
— Я ей сейчас всеку! — Хмурый дергается, но почти сразу притормаживает, натыкаясь на ее ехидный, ироничный взгляд.
— Где тебя научили так с людьми разговаривать? — я устрашающе стискиваю челюсти и смотрю на нее с яростью.
— В пи*де! — блондинка скалится, — С людьми я разговариваю нормально, а с таким отребьем, как вы, не считаю нужным! Я пропустила урок вежливости, пока меня ночью грабили в лесу!
— Ну тогда мне придется преподать тебе урок хороших манер, — мой голос становится жестче и агрессивнее, была бы она парнем, уже давно лежала бы в отключке.
Цепкой, стальной хваткой хватаю ее за запястье и быстрым шагом тяну ее вдоль костра в сторону ржавого, железного вагончика, она волочится за мной, запинаясь о камни и ругается матом. Под бешеное биение моего сердца мы заворачиваем за торец и скрываемся из поля зрения гоблинов. Блондинка выхватывает руку и трет запястье, а потом снова поднимает на меня глаза и пакостно улыбается.
— Ну что? — она прыскает тихим смехом, — Ударишь меня или воплотишь свои сексуальные фантазии?
И правда… Нафига я ее сюда притащил? Что я могу сделать с этим гнилым языком? Как ее наказывать? Сейчас мои ноздри раздуваются не хуже, чем у Гвоздика, а про то, что из моей спины все еще сочится кровь я вообще забыл.
— Ты слышала что-нибудь про инстинкт самосохранения? — я сверлю ее разъяренным взглядом.
— Мне нечего сохранять! — она растягивается в коварной улыбке и скрещивает руки на груди.
Бл*! Клянусь, эта девчонка похожа на дьявола!
— Дай мне сигарету, — говорит капризно и смотрит в сторону.
Несколько секунд я нервно бегаю глазами, а потом достаю из переднего кармана пуховика мятую пачку дешевых сигарет, открываю верхнюю часть и протягиваю ее блондинке. Она тянет за желтый фильтр и красиво зажимает сигарету тонкими длинными пальцами. Я лезу за зажигалкой, чиркаю колесиком и помогаю ей прикурить. Барби глубоко затягивается, морщится, выпускает дым и слегка покашливает.
— Что за дерьмо ты куришь? — начинает кашлять сильней и отбрасывает сигарету в сторону.
Я провожаю взглядом удаляющийся маленький, красный огонек.
— Ну что глазами хлопаешь? — злобно цедит блондинка, — Забери мою сумку и я пойду. Или может мне сначала стоит немного поохать и поахать для правдоподобности?
— Ты безбашеная или бессмертная? — я и правда растеряно хлопаю глазами.
— А чего мне бояться? — Барби опять ехидно лыбится.
— Например, этого, — я пожимаю плечами.
Одним резким движением я обхватываю ее за плечи, разворачиваю вокруг своей оси, прижимаю спиной к вагончику, наваливаюсь на нее всем телом и стискиваю пальцы на ее шее. Она смотрит на меня снизу вверх широко распахнутыми глазами и не моргает. В мои планы не входило кого-нибудь убивать, поэтому я некрепко сжимаю ее шею, но все равно чувствую, как под моими пальцами бьется ее пульс и как часто она дышит. Хмурюсь и буравлю хамку злобным взглядом.
— И все таки, страшно, — внимательно смотрю в ее ледяные, серые глаза, а потом ежусь от тупой боли в области живота.
Опускаю правую руку, которой держал блондинку за шею, слегка отстраняюсь, но не освобождаю ее полностью, веду глазами вниз и издаю грустный смешок. Что за день! Барби зажимает в кулаке небольшой складной нож-бабочку, упирая его в меня, под самые ребра. Холодная сталь не режет, но неприятно давит через свитер.
— Надо выше, в сердце, — говорю полушепотом и все еще ее держу.
— Да кому сдалось твое сердце? — она резко меня отпихивает назад и демонстративно, брезгливо отряхивается, — Давай сюда свои вонючие сигареты!
Я устало цокаю, мотаю головой, лезу в пуховик и опять протягиваю ей пачку. На этот раз не помогаю прикурить, блондинка сама с этим прекрасно справляется. Она снова морщится, но сигарету не выбрасывает, а потом оправляет мою пачку в свой карман.
— Конфискация, — давится дымом и шагает вдоль вагончика, я медленно плетусь за ней.
Кажется, мне поплохело и рану не мешало бы чем-то заклеить, чувствую, как меня начинает шатать.
— Ну всё, гуманоиды, меня наказали! — начинает ядовито и борзо вещать издалека, — Верните сумку!
Подойдя ближе издаю грустный всхлип, гоблины уже вытряхнули ее содержимое на колени Боряну и вертят в руках помады, расческу, стеклянную колбу с какими-то духами, а Гвоздик крутит перед носом упаковку тампонов.
— Оставь на память! — рычит блондинка и принимается сгребать все назад.