Я не знаю, как я выгляжу со стороны, насколько хорошо люди видят, что мне сейчас очень больно и видит ли это Скворец. Я не отвожу от него взгляда, внимательно рассматриваю. Он совсем другой. Взрослый. Чужой. Холодный. Даже не верится, что это и правда он. И что он так спокойно и равнодушно реагирует на нашу встречу. Я слышу, как мои бывшие одноклассники начинают болтать, рассказывать, кто кем стал и чем теперь занимается, я иногда киваю и не понимаю, что мне нужно делать. Я не хочу здесь находиться, я не хочу это слушать.
Извиняюсь и выхожу в туалет. Надеюсь, что Скворец пойдет за мной следом, но его все нет и нет, и когда спустя пятнадцать минут я возвращаюсь, он так же сидит за столом, пьет пиво, слушает треп Гофмана и улыбается.
Дрожащими пальцами я лезу в сумку и достаю свой телефон. Я почти уверена, что из этого ничего не выйдет, но должна попробовать. Ищу в телефонной книжке контакт под именем «Нищеброд» и заношу над ним палец. Это единственный номер, который я не заблокировала и переносила его каждый раз, когда меняла трубку на новую. Я никогда не пробовала ему позвонить. Он никогда не звонил мне.
Выдыхаю и опускаю палец, слышу, что идет гудок и сердце снова бешено колотится. Закусываю губу, свожу брови и с надеждой смотрю на Скворца. Он лезет в карман, опускает глаза под стол, а потом поднимает их на меня. В моей груди словно взрывается граната. Не заблокировал и не удалил…
«Поговорим?» — пишу ему короткое смс.
«Да, давай» — прилетает почти сразу.
Пока пытаюсь перевести сбившееся дыхание, Скворец поднимается и аккуратно протискивается сквозь ребят, когда он равняется со мной, спина покрывается мурашками. Я не жду слишком долго, я вообще больше не могу ждать! Практически мгновенно поднимаюсь из-за стола и иду за ним, вниз по ступеням. Ноги не слушаются, смотрю ему в спину и думаю о том, что теперь она стала еще шире. Скворец идет быстро и я спешу за ним, как преданный пес, до входной двери, а потом мы выходим на улицу и останавливаемся чуть дальше от входа.
— Привет… — я виновато смотрю в его темные глаза и хочу пустить слезу.
— Привет, — говорит совершенно спокойно, как будто он сейчас здоровается не со мной, а с с какой-нибудь Катькой Гришиной.
— Я… не ожидала тебя здесь увидеть… Как ты здесь?
Скворец засовывает руки в карманы и смотрит на меня без особых эмоций, но глаза так и не отрывает.
— Да я регулярно общаюсь с пацанами, вот, собирались встретиться, а потом, как-то народ начал нарастать и все переросло во встречу одноклассников. Фил сказал, что еще и ты будешь. Думаю, ну ладно. Что мы дети что ли? Столько лет прошло.
Меня очень раздражает его голос. Он очень ровный, будничный. Мне казалось, если мы однажды встретимся, между нами будут сверкать огонь и молнии, мы тут же попытаемся друг другу задушить, а потом начнем целоваться.
— А как ты вообще? Ты давно в Москве? — все смотрю на него и пытаюсь разглядеть во взгляде хоть что-то.
— Да почти пять лет. Мы же вместе поехали, с Гофманом и Васькой.
— Понятно…
Разговор не клеится, замечаю, что если я ничего его не спрашиваю, он ничего не говорит.
— Я рада тебя видеть…
— Да, взаимно!
— Ты очень изменился… — говорю с горечью.
— Ну это логично, я вырос.
Мне хотелось бы, чтобы он тоже сказал, изменилась ли я или осталась прежней, но Скворец опять молчит.
— Может быть как-нибудь выпьем кофе или поужинаем? — спрашиваю с надеждой.
— Да давай, — он строит невозмутимую гримасу, — Пиши, можем как-нибудь увидеться.
— Хорошо, я напишу.
— Ладно, — Скворец делает несколько шагов к двери, а потом оборачивается, — Пошли, а то выходит не красиво.
Удивляюсь, почему во мне нет сил, чтобы посильнее вцепиться в его лицо ногтями и закатить такой концерт, который Москва еще не видела. Мне так больно от этого холода и равнодушия, что сердце обливается кровью.
— Пошли, — говорю загробным голосом и опускаю глаза, чтобы лишний раз не видеть, что он давно ко мне остыл.
Глава 4
Денис Скворцов
Я знал, что однажды мы встретимся, просто чувствовал, что когда-нибудь это произойдет. Можно было и год назад, но сейчас даже лучше.
Стелла изменилась: волосы стали немного темнее и немного короче, черты лица еще острее, из-за этого губы казались больше. Теперь она не так ярко красится и не растягивает штукатурку к вискам, чтобы глаза казались хитрыми, как у лисы. А еще, кажется, она растеряла весь свой шарм. Я разочарован.