Когда мы вернулись домой из больницы, первые два дня мы даже не ели, только кусались и целовались. Или не только… Попробовал ее фетиш, что-то в этом есть, действительно помогает, когда не можешь совладать с эмоциями. Справиться с ними было и правда тяжело, их было так много, совершенно разных! От безумной любви до дикой ревности. Рядом с ней чувствовал успокоение, как только отходил, дурные мысли опять возвращались. Да и сучара совсем не вела себя, как нашкодившая и тихая, в перерывах между поцелуями предъявляла мне миллион претензий. Мы поссорились раз пятьсот, и один из них так сильно, что сгорел подлокотник кресла и мы оба подумали, что таким темпом мы точно друг друга убьем и надо с этим завязывать, пока опять не привыкли и не наковыряли в сердцах друг друга новых дыр. А потом снова гладили и обнимали друг друга и решали, что это можно отложить до завтра. Или до послезавтра. В общем, к концу недели стало понятно, что в этот раз мы точно никуда больше не денемся. Но свернуть шеи можем, ведь обиды все равно сидели в груди. Тогда мы договорились поговорить обо всем совсем откровенно, рассказать, что за эти пять лет у нас происходило плохого и хорошего, что мы чувствовали, какую дичь творили. Если отпустить не получается, надо попробовать понять. Я больше не хочу на нее злиться. Кажется, я готов принять любое дерьмо, что она сделала.
— Кто первый? — Стелла вздыхает.
— Не знаю… Давай на камень- ножницы- бумага…
— Давай! — она соглашается и мы начинаем трясти в воздухе кулаками.
— Раз, два, три!
— Ахаха! — гогочет моя сучара, которая выставила бумагу против моего камня, — Я знала! Ты как всегда через чур брутален! Ты проиграл и ты первый!
Я устало цокаю, опускаюсь ниже, облокачиваюсь об стену, тяну Стеллу на себя, пристраиваюсь поудобнее и зажимаю ладонью ее рот.
— В общем, если не сможешь терпеть- кусайся.
Я чмокаю ее в затылок и она кивает.
— Я не знаю, что говорить… — начинаю очень неуверенно, — Наш разрыв я переживал очень долго и тяжело. Даже, когда мы все вместе переехали в Москву, меня не отпускало, у Фила с Васькой любовь, и я… брошенный и разбитый. Потом начались бои и это потихоньку отвлекало, я переехал, стал понемногу привыкать. Меня раздражала эта слабость и уязвимость, решил, что надо собрать волю в кулак и жить дальше. У меня было много девушек. Разных.
Я останавливаюсь, жду реакции, но сучара пока держится.
— Но облегчение так и не приходило и я постоянно думал, мучился, вспоминал… Тогда я подумал, что надо превратить эти особенные воспоминания в обычные и будничные, чтобы они потеряли свою ценность. Тогда я стал прокручивать с другими то же самое, что мы делали с тобой. Мы ели подозрительную еду в подозрительных местах, вскрывали замки, грабили гопников…
Вот тут сучара остервенело впивается в меня зубами. Я вздыхаю и немного поворачиваю руку, чтобы ей было удобней.
— Но даже с этими поцелуями на мотоцикле… — я продолжаю, — Это ведь совсем не то, понимаешь? Можно делать то же самое, но нет нужного человека рядом и больше нет эмоций. Я никогда не испытывал даже приблизительно что-то похожее, что чувствовал с тобой. В общем, я понял, что ничего с этими воспоминаниями не случается, они не превращаются в обычные, только еще больше обесценивают то, что происходит сейчас. Это вообще не возможно вытравить из памяти, оно повсюду! И я дико злился. Ненавидел тебя просто до остервенения, потому что ты нагадила мне душу, а я тебя все еще люблю и никак не могу оклематься. Появились деньги, работа, какое-то уважение, а счастья от этого всё равно нет. Потом ты вернулась и у меня совсем сорвало колпак, на встречу я сам напросился, думал, что сразу же тебя задушу, но стерпел и еще сильнее зверел от того, что все равно по тебе скучаю. Прости за все мои слова… И за Лизу тоже прости, она мне даже не особо нравилась, просто максимально напоминала тебя… Я просто так себя обманывал. С мотоциклом удержаться я не мог. Понял, что ты приблизительно чувствовала, только когда ты выкинула этот фокус с Лавреновым, — Стелла напрягает губы и чмокает меня в ладонь, — Кстати, после боя я ревел в раздевалке, при всех, представляешь, как баба! Просто стоял, как ребенок и плакал… Было стыдно… Но они видимо подумали, что у меня что-то случилось или кто-то умер. С цветами это уже была агония, надо было что-то сделать, а что я не знал… Ты же не поверила, что я люблю ее? — Стелла отрицательно качает головой, — Ну я так и предполагал, но вредить серьезнее я уже не мог. Ты еще и ключ вернула, это вообще меня убило просто, как будто пока он оставался у тебя, еще не все потеряно… Кстати, это второй раз, когда я к тебе залезал, в первый ты не проснулась. А твои подарки из прошлого просто вывернули душу наизнанку… Потом больница… Я очень испугался, ты даже не представляешь насколько… Еще и этот твой хер, сидит жалобный, трясется…