— Да зачем же ему работать? Ему же принадлежит половина этого острова. Я бы тоже не работал на его месте, — мечтательно проговорил служащий. Потом спохватился, снова стал серьезным и продолжил: ― А в том зале есть портреты. Взгляните. Продаются все, кроме тех нескольких картин, на которых изображена блондинка. По-моему, с ней у Горинга было что-то серьезное, раз он не хочет продавать эти полотна, — доверительно сообщил мужчина.
Я прошла в следующий зал и нашла картину, на которой светловолосая девушка брела по берегу моря. Волны ласково лизали ее босые ноги, ветер разметал волосы, а над головой кружили чайки. Небо было фиолетово-темным, но его многообещающе пронизывали желтые лучи солнца.
Служащий, который, оказывается, шел за мной, удивленно произнес:
— Вот это да! Так ведь это вы, мэм. На картине, я имею в виду. Ведь это же вы нарисованы.
Мне стало не по себе от его слов. Как такое возможно? Я присмотрелась к картине — действительно, девушка на берегу была очень похожа на меня, и все же что-то неуловимое отличало ее от меня.
— А как называется эта работа? — спросила я у служащего.
— «Неподражаемая А.», ― прочитал он название на табличке рядом.
— Неподражаемая А., ― повторила я за ним следом. ― Она тоже на Барра написана?
— Определенно, ― подтвердил служащий и хотел еще что-то добавить, но в галерею стали заходить люди, и он был вынужден покинуть меня.
Погруженная в свои мысли, я побрела по улицам Лондона, неведомо откуда безошибочно зная, куда мне нужно свернуть, а когда женщина спросила дорогу до Оксфорд-стрит, я без всяких колебаний ей помогла. В этот момент пришло осознание, что я сошла с ума, потому что ориентируюсь в Лондоне, незнакомом мне городе, лучше, чем в любом другом. Больше объяснений нет и быть не может. Если прибавить к этому Джефа, художника из братства «Барра», девушку с картины — точную мою копию, ключ в кадке… — Она грустно посмотрела на меня, ее щеки покрылись румянцем, а глаза заблестели от слез. — У меня шизофрения, наверное. Или раздвоение личности?
— Ну-ну, не стоит так волноваться. Мы во всем разберемся. Это конец вашего путешествия? — Я старалась излучать уверенность.
— Почти. Осталось еще совсем немного, о чем стоит рассказать. После такого откровения я совсем растерялась, плелась по улице, запнулась за булыжник и упала, разбив колени. Было больно по-настоящему, и текла кровь. Я увидела через дорогу паб, зашла туда, чтобы вымыть испачканные руки. На одном из столиков лежала забытая кем-то утренняя газета. Я полистала ее, не знаю зачем. Наверное, хотела найти объяснение всему происходящему, но в этот раз нить Александры мне не помогла.
— Что такое «нить Александры»? — удивилась я.
— Эта такая игра. Мы очень любили играть в нее в детстве. Вообще она называется «Нить Ариадны». Суть заключается в следующем: нужно взять длинную бечевку, завязать на ней много узелков и загадывать на каждый узелок загадку, чтобы играющий отгадал, о каком предмете на самом деле идет речь. Победитель — тот, кто использует наименьшее количество узелков. Мне всегда неплохо удавалось угадывать, и родители прозвали эту игру «Нить Александры». А про историю Ариадны, которая дала клубок ниток своему возлюбленному, чтобы он нашел путь из лабиринта, вы наверняка знаете?
— Интересное сравнение. ― Я строчила в блокнот все, что говорила девушка. Здесь будет о чем поломать голову, и обязательно нужно проконсультироваться с профессором.
— Я же говорила, что практика моя только начиналась, и у меня не было достаточного опыта, чтобы однозначно поставить правильный диагноз. ― Клеопатра Петровна мерно покачивалась в своем кресле. Дигби смилостивился и заснул на руках старой женщины. Ее корявые пальцы любовно гладили кота и почесывали его за ушами, отчего Дигби негромко мурлыкал.
Марина тоже писала в блокноте. Она утомилась и хотела скорей покинуть этот затхлый, утопающий в кошачьей шерсти дом.
— И какой диагноз вы ей поставили? Шизофрению? — нетерпеливо спросила Марина.
— Такой серьезный диагноз нельзя поставить только на основании рассказа пациента. ― Клеопатра Петровна подняла вверх указательный палец. ― Пусть рассказ даже фантазийный или галлюцинаторного типа, и его можно диагностировать как продуктивную симптоматику, но нужно проверить негативную симптоматику и когнитивные нарушения.