― Должна сказать, что мне пора отдыхать. Завтра весь день предстоит работать над серьезными вещами, ― буркнула Клеопатра Петровна. В ее голосе снова преобладали недовольные нотки.
— Мне ведь тоже работать, ― не обращая внимания на слова женщины, сказала Марина и постаралась, чтобы ее голос прозвучало миролюбиво. На самом деле ей уже хотелось придушить Клеопатру Петровну, ну как же так можно поступать? Сначала она ворчала и никак не соглашалась делиться интересным случаем из своей практики. Когда наконец Марина ее уговорила, Клеопатра Петровна стала рассказывать так, словно внутри нее кто-то поставил старую исцарапанную пластинку. Она вещала своим скрипучим голосом полночи без особых пауз, с бесконечными отсылками к таким деталям и подробностям, без которых любой рассказ запросто мог бы обойтись, но Марина терпеливо слушала, не прерывая, не задавая вопросов, только изредка бросая взгляд на диктофон ― пишет ли? Самым неожиданным для Марины стало то, что эта история захватила ее, засосала, словно бездонная болотная трясина, так что Марина ясно представляла себе улицу, по которой когда-то шла молодой специалист по психологии Клеопатра Петровна на встречу с прекрасной нимфой Александрой Суворовой. История, словно клубок морских водорослей, опутала своими мохнатыми стеблями и не отпускала ее. Девушке хотелось продолжения, а точнее, логического конца, которого взбалмошная старая женщина внезапно решила ее лишить.
— Клеопатра Петровна, послушайте, история-то не окончена, а это значит, материал до конца не собран. Я с такой обрывочной информацией статью не смогу написать. Чем в итоге закончилась история Александры? ― Девушка постаралась, чтобы ее голос прозвучал ровно, но не получилось ― дрогнул. Клеопатра Петровна только вопросительно подняла брови, хотя, казалось, поднимать их выше было некуда, они и так неестественно высоко располагались на ее лице.
— Значит, зацепила история, ― удовлетворенно заметила женщина. Марина поморщилась: опять хочет, чтобы я ее уговаривала. Не дождется. И девушка, передернув плечами, раздраженно спросила:
— Скажите, в итоге вы встречались еще раз с ней или нет? Если она совсем исчезла, тогда кто-то должен был заявить в полицию, чтобы начать расследование.
— Вот молодежь, вечно вы торопитесь. Полиция, расследование… насмотрелись фильмов. ― Она закончила собирать чашки на поднос и теперь ровными стопками раскладывала бумаги на столе, любовно похлопывая каждую стопку. Наверное, вспоминала, сколько трудилась над каждой страницей. Дойдя до предпоследней стопки, женщина неожиданно взглянула на насупившуюся, следящую за каждым ее движением, девушку. В глазах Клеопатры Петровны заплясали веселые искорки, словно ее в эту самую минуту посетила замечательная идея. От этого она словно помолодела на несколько лет, движения стали более уверенными и быстрыми, она ловко поправила последнюю стопку бумаг и сказала, обращаясь к девушке: ― Почему бы вам самой не задать героине истории все интересующие вопросы? А уже после вашего с ней разговора, когда она ответит на ваши вопросы, я пролью свет на темные пятна, опираясь на научные факты.
Марина ушам своим не поверила ― вот тебе и конец истории. Девушка окончательно разозлилась, на то были две основные причины. Первая ― это то, что Клеопатра Петровна смогла разжечь в ней любопытство, которое так и не было удовлетворено; а вторая причина ― надежда на то, что через полчаса она будет сидеть за рулем своей машины с полным материалом в сумке и ехать в сторону Москвы, домой, рухнула.
— Клеопатра Петровна, давайте без игр в кошки-мышки, расскажите, чем все закончилось, — и дело с концом.
Но Клеопатру Петровну было не узнать, теперь она лучилась радостью, если это слово вообще могло быть к ней применимо, предвкушала некое удовольствие и на слова Марины только отрицательно качала головой.
— Нет-нет. Более я ничего вам не скажу, пока вы не встретитесь с нашей героиней. Это замечательная идея, и ее непременно нужно воплотить в жизнь.
«Ого, уже нашей героиней», ― со злостью подумала Марина, исподлобья глядя на довольную Клеопатру Петровну.
— Разве подобные встречи соответствуют кодексу поведения, о котором вы мне рассказывали в начале встречи? ― спросила Марина, надеясь, что напоминание о медицинской этике охладит пыл Клеопатры Петровны.