— Невысоко... ― прошептала я. ― Шансов остаться инвалидом больше, чем покончить со всем этим...
Внезапно я услышала, а точнее почувствовала, что дверь отворилась и кто-то бесшумно вошел в комнату. Я стояла спиной к двери и не видела вошедшего, слышала только тихие приближающиеся шаги. Возможно, должен был сработать инстинкт самосохранения, неизвестно откуда взяться силы и желание убежать от опасности. Но никаких чувств не возникло. Лишь мысль о том, что пришел мой последний час, ощущая, как некто дышит мне в затылок.
Кто-то коснулся моего плеча. Сердце пропустило удар.
— Алекс... Алекс... Ты слышишь меня? ― прошелестело над ухом. Это был голос Гектора, я узнала его. ― Я пришел, потому что хочу разобраться, понять тебя или себя…
— Спасибо, ― искренне сказала я и повернулась, чтобы увидеть его.
— Ты плачешь? ― Он был удивлен.
— Можно мне пару минут? ― Я скрылась в ванной комнате, чтобы успокоиться и привести себя в порядок. Когда я вышла, Гектор задумчиво вертел букет в руках, накручивая траурную ленту на палец.
— Вот из-за чего ты расстроилась? ― просто спросил он. ― Раньше подобная выходка тебя бы просто рассмешила.
— Это было раньше, ― тихо сказала я.
— Раньше ты была отличной актрисой. ― Его лицо вновь стало непроницаемым, а глаза — колючими. ― Сомневаюсь, что этот дар быстро исчезает. ― Он бросил букет на кровать.
— Что ты имеешь в виду, Гектор? ― Я старалась говорить спокойно.
— А то, что ты всегда была способна разыгрывать великие драматические сцены и выкручиваться, как змея, из всех неприятных ситуаций, в которые попадала... Ну не мне тебе об этом рассказывать.
Я поняла, что это мой шанс узнать хоть что-то.
— Все, чем я располагаю, ― это обрывочные воспоминания. Помоги мне вспомнить все, пожалуйста, ― умоляюще произнесла я.
По лицу Гектора пробежала тень, и он сказал нарочито небрежно:
— Ладно, Алекс, давай прекратим ломать комедию. Пойдем поужинаем. Я заказал столик в Крайгарде. Ты же наверняка этого хотела, ― произнес он и распахнул дверь.
— Конечно, пойдем. Я ужасно голодна, ― согласилась я и накинула плащ.
Мы поехали по дороге вдоль моря. Оно накатывало белую пену на каменистый берег и розовело в лучах заходящего солнца.
Крайгард оказался отелем, расположенным в одном из самых роскошных зданий Каслбея, которые я здесь видела. Выкрашенные в белый цвет балки ярко выделялись на фоне темно-синего неба. На террасе, несмотря на ветреную погоду, сидели любители свежего воздуха. Мы же с Гектором вошли внутрь. Помещение было большим и светлым, убрано оно было со вкусом и даже некоторым столичным шиком. На стенах висели старинные гобелены и картины с классическими британскими сюжетами, такими как охота и лошади. Нас почтительно встретил распорядитель и проводил за столик у окна.
— Тебя, похоже, здесь все знают. ― Я попыталась быть дружелюбной.
— Здесь все всех знают, ― процедил Гектор.
Он опять пребывал в угрюмом расположении духа. Удивительно, за ту пару часов, что я знала его, у него раз пять сменилось настроение.
Вид из окна открывался чудесный: бесконечное море, длинный, потемневший от времени пирс, старая церковь. Вдалеке, словно поддерживая меня, возвышался замок Кизимул.
Громкий хлопок ― это Гектор открыл шампанское. Он разлил жидкость по бокалам и произнес:
— Выпьем за встречу!
— За встречу! ― подняла и я свой бокал.
Игристое было кислым и по вкусу напоминало отраву. Но я мужественно сделала еще глоток ― немного алкоголя мне сейчас явно не повредит. Нужно воспользоваться моментом и выяснить все, что знает Гектор.
— Гектор, я понимаю, что все это очень странно. Но я хочу объяснить. Прошу, выслушай меня, не перебивай. Дело в том, что я нахожусь в весьма щекотливом положении. Я действительно многого не помню. И это ужасно. Ужасно, потому что я не знаю о себе ничего. Что я люблю на завтрак? Какого цвета перчатки я предпочитаю? Я не знаю, была ли я здесь, и таких вопросов у меня миллион. ― Гектор молчал, он сидел, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. ― Пожалуйста, ― продолжила я, ― расскажи мне все, что ты знаешь обо мне, о том, что нас связывало, о том, что я сделала тебе и почему… ты нарисовал такой жуткий портрет.