Клеопатра Петровна убийственно посмотрела на нее, прижала вырывающегося кота покрепче и начала скрипучим старческим голосом:
— Эта девушка пришла ко мне однажды в замечательный летний день. (Теперь настала очередь Марины морщиться. С таким вступлением рассказ может не закончиться и до следующего утра.) ― Ее звали… Ах, я не могу назвать вам ее настоящего имени. Врачебная этика. Назовем ее Александра. Александра Суворова. ― Марина кивнула и поторопила рассказчицу:
— Пусть будет Александра. Вы продолжайте.
— Я просматривала книгу, кажется, Курта Левина «Теория поля в социальных науках» или «Разрешение социальных конфликтов», не помню теперь, когда в дверь постучала девушка. Та, что запечатлена на фотографии.
Марина снова прервала пожилую женщину:
— Можно и без таких подробностей.
Но Клеопатра Петровна не обратила на ее реплику никакого внимания и продолжала свой рассказ:
— Добрый день, я ищу доктора Васильеву, — сказала девушка.
— Вам повезло, вы ее нашли — это я. — Я отложила книгу и взглянула на вошедшую. На вид ей было чуть больше двадцати, худенькая девочка в милом голубом платьице.
— Я нашла объявление в «Желтых страницах». ― Она поднесла к глазам мятый вырванный лист бумаги, который держала в руках, и тихо прочитала: «Доктор Васильева, практикующий врач-психотерапевт: бессонница, депрессии, галлюцинации и т.д.»
— Все верно. Вы пришли туда, куда хотели. ― Я ей ободряюще улыбнулась.
— Так вот, ― она замялась, ― похоже, что мне нужна ваша помощь.
— Присаживайтесь, пожалуйста. ― И я указала ей на удобное кресло, которое стояло напротив моего на некотором комфортном расстоянии.
Поколебавшись с секунду, она села на самый краешек с прямой, как струна, спиной и нервно смяла лист с объявлением.
— Я же говорила вам о том, что работала психотерапевтом? — Клеопатра резко сменила тему и посмотрела на Марину, та быстро кивнула. ― Мне хотелось получить больше практического опыта, которого у меня на тот момент почти не было. Так вот… ― Она слегка нахмурила брови, будто вспоминая тот день. ― Девушка сидела передо мной и молчала. Она страшно нервничала и все время теребила бумажку с объявлением. Я дала ей немного прийти в себя.
— Простите, я не знаю вашего имени, ― как можно ласковее сказала я, стараясь не напугать возможную пациентку. Ее щеки окрасил легкий румянец, и она торопливо произнесла:
— Ах, я так невежлива. ― Она снова вскочила и представилась: ― Александра Суворова.
— Приятно познакомиться, ― произнесла я по-русски и спросила: ― Вы говорите по-русски?
Она улыбнулась. Сначала робко, будто решала, стою ли я ее улыбки, а потом все шире и шире. И, наконец искренняя и лучезарная улыбка засветилась на ее лице, глаза засияли, а на щеках появились маленькие ямочки.
— Говорю, ― произнесла она с сильным американским акцентом, ― но не очень хорошо.
— Александра, вы присаживайтесь, не нужно стоять. — Я снова перешла на английский, но она взмахнула изящной ручкой и попросила:
— Пожалуйста, давайте по-русски. После отъезда в колледж я совсем не говорю на русском. А мне очень приятно слышать родную речь.
— Что ж, это самое простое, что можно для вас сделать. — Я улыбнулась и еще раз взглянула на нее: грусть в глазах, нервные движения руками, покусывание нижней губы. И я приняла решение начать эту беседу с адаптационной тактики, над которой в тот момент работала. Она называется «нокаут». Основная задача ― это отвлечь нервного пациента от проблемы, с которой он пришел, направить его мысли в другую сторону и позитивно ошеломить его.
— Скажите, что вы думаете о ситуации в Конго?
Пауза.
— Что? Простите, наверное, я не поняла вашего вопроса. ― Александра выглядела сбитой с толку.
— Я спросила, что вы думаете о ситуации в Конго? — повторила я, не моргнув и глазом.
Девушка растерялась еще больше:
— Я не знаю. Дело в том, что я почти не читаю газет. А что там случилось? — добавила она после секундной паузы и быстро обвела взглядом комнату.