Я рухнула в кресло, голова закружилась, и меня затошнило. «Это от страха, ― уговаривала я себя, ― все невесты волнуются перед свадьбой. Это нормально». Но вопросы, на которые у меня не было ответов, роем кружились в моей голове. Правильно ли я поступаю? Нужно ли мне это? Через каких-то полчаса я выйду замуж, а никто из моих родных об этом даже не узнает. Как в тумане я увидела своих родителей. Вспомнилось, как мама играла на пианино и пела русские романсы, а я прижимала к себе черный дедушкин блокнот и мечтала о далеких путешествиях. Слезы заблестели в глазах, а к горлу подкатил большой ком. — Что ж, по крайней мере, одна твоя мечта сбылась, Александра, ― сказала я вслух, ― с путешествиями у тебя все в порядке.
Возможно, я бы и дальше разговаривала сама с собой, если бы не раздался стук в дверь.
— Входите, пожалуйста, ― произнесла я и не узнала свой голос.
Осторожно открыв дверь, словно боясь увидеть нечто неподобающее, в комнату вошел Фил Горинг, отец Джефа.
— Ну что, ты готова, милая? Уже пора, ― сказал он сахарным голосом и, увидев, что в комнате больше никого нет, позволил себе окинуть меня далеко не отеческим взглядом. ― Как ты… красива, ― сказал он вкрадчиво, и его глаза неестественно заблестели. ― И невинна, ― добавил он. ― Если бы я не был наслышан о тебе разного, решил бы, что ты непорочная дева Мария. ― Он хохотнул и погладил такую же, как и у Джефа, бороду, которая наполовину была седой. Фил был крепким мужчиной, немного оплывшим, но для своих лет вполне привлекательным.
— Спасибо. Вы правы, уже пора. ― Я смахнула слезинку.
— Что ты, милая, не плачь. Все невесты перед свадьбой волнуются. ― Его тон был добродушным. ― Поверь, я вверяю тебя самому лучшему мужчине в королевстве ― моему сыну.
Церемония венчания проходила в старинной церкви, которая стояла рядом с особняком. Задняя часть церкви была полуразрушена от бесконечных дождей и свирепого ветра, дующего с Атлантики. Когда я спросила Джефа, почему они не отреставрируют церковь, он ответил, что реставрация подобных памятников истории запрещена ЮНЕСКО. — Это можно было сделать, если бы у нас под рукой имелся четырехсотлетний строительный материал, ― весело добавил он. ― У нас в Шотландии полно таких полуразрушенных замков, и трогать их запрещено.
От дома до церкви мне предстояло преодолеть каких-нибудь четыреста метров, но мне показалось, что я прошла не меньше четырехсот миль. Если бы не Фил, который крепко держал меня, я бы не смогла сделать и шага. Погода соответствовала моему настроению и отвратительному самочувствию, небо было черным от затянувших его туч, ветер приносил холодный колючий дождь, который не успевал упасть на землю каплями, а замерзал прямо в воздухе. Эти льдинки больно били в лицо и оседали на губах и ресницах. С каждым шагом ощущался нарастающий панический ужас, словно я шла не на свадьбу, а на казнь. Кроме того, мне было все труднее дышать, и я чудовищно замерзла. Перед входом в церковь несколько мужчин курили и разговаривали. Увидев нас, они спешно зашли внутрь, очевидно, чтобы предупредить гостей.
— Ну же, милая, тебе не о чем беспокоиться, ― уговаривал меня Фил.
А я с тоской смотрела на листья плюща, которым была увита церковь. Теперь они покраснели и багровыми пятнами алели на фоне серой от времени и белой от снега крыши.
— Так уж ли не о чем, ― тихо сказала я.
Дверь распахнулась, все гости немедленно поднялись, и на меня уставилась не одна сотня глаз. На всех женщинах без исключения были надеты шляпки и перчатки, я посмотрела на свои голые замерзшие руки, они были неестественного синеватого цвета. Я медленно пошла по проходу, усыпанному лепестками роз, древняя музыка лилась из тяжелого старинного органа. Мне не нравился орган, но Джеф настоял, потому что это была традиция. Взглядом я выхватывала белые розы, которые были повсюду. Ими были украшены скамейки, стены и вход в церковь. Я поняла, что ненавижу белые розы. Я была благодарна Филу, который бережно вел меня к алтарю, но одновременно с этим я ненавидела его за то, что он делает это. Проходя мимо гостей, стоявших по обеим сторонам от меня, я слышала восхищенные и осуждающие возгласы и шепот, который, как шлейф, полз за мной по залу. Мне стало совсем тяжело дышать, закололо в правом боку. Наконец я увидела Джефа, его глаза светились от восхищения и от счастья, на губах играла торжествующая улыбка. Он был очень красив, одетый в элегантный смокинг, петлицу его пиджака украшала белая лилия. Желтые глаза Джефа внимательно следили за каждым моим шагом. Перед алтарем Фил передал мою руку жениху.