Мы молчали. Воздух был таким плотным и наэлектризованным, что казалось, его можно потрогать. Я переводила взгляд с одного на другого, рассматривая каждого из моих мужчин. Гектор в своей любимой черной водолазке, небритый, с темными кругами под глазами и растрепанными волосами, был таким, каким я его помнила, ― угрюмым, тяжелым и невыносимо прекрасным. Его руки были перепачканы краской, темной краской. Джеф сидел слева от него. Он переоделся после заседания. Рубашка была застегнута не на все пуговицы будто бы случайно, говоря ― я слишком уверен в себе и ленив, чтобы зацикливаться на внешнем виде. Его янтарные глаза, поблескивая от огня, сверлили меня, рыжие волосы в свете огня словно покрывались темными искрами. Поза обманчиво казалась расслабленной, он был словно лев, нежившийся на солнышке, но готовый в любую минуту к броску, который для жертвы станет фатальным. Я перевела взгляд на Джейка. Он был одет в белую рубашку и темные брюки. Его волосы были идеально уложены, ухоженные руки нервно теребили лист бумаги, впрочем, как и всегда. Красивое, правильно вылепленное лицо заливал лихорадочный румянец, а выражение глаз было несчастным. Он явно меньше всех хотел принимать участие в этом собрании. Я смотрела на них и думала: «Как жаль, что нельзя иметь одного, в котором можно любить их всех». Молчание прервал Джеф:
— Привет, жена. ― Джейк при этих словах закусил губу так, что она посинела. Гектор стал мрачнее тучи. Я промолчала, выжидая, что последует дальше, а Джеф продолжал в своей язвительной манере: ― Как ты думаешь, милая, кого мы тут обсуждаем?
— Не знаю и знать не хочу. ― Я стала ершиться. ― С вашего разрешения хотелось бы покинуть эти замечательные посиделки. Мне есть чем заняться.
— Так вот, ― продолжал он ласково, словно не слыша меня, ― мы тебя обсуждаем. Точнее то, как ты опять чудесно появилась, заморочила нам головы своей вымышленной амнезией и снова использовала нас в своих коварных целях. И тебе придется остаться с нами, дорогая.
— Что значит придется? Не хочешь ли ты сказать, что будешь удерживать меня здесь силой?
— Именно это я и хочу сказать.
— Но я буду кричать! ― Мне и в самом деле становилось страшно от того, что эта троица задумала.
— Валяй, насколько я помню, на Эрискее соседи настолько далеко живут друг от друга, что можно охрипнуть от криков, но так и остаться неуслышанной.
— Что вы устроили здесь такое? ― Мой голос прозвучал пронзительно, нервно и неестественно в тишине дома.
— Видишь ли, Алекс, ― голос Гектора прозвучал глухо, ― мы обсуждаем твой второй выход, если можно так сказать. Пытаемся вытащить на поверхность твою глубоко спрятанную цель.
— Гектор, что ты говоришь такое, никакой тайной цели нет. Вся моя история ― правда!
— Ты использовала свой вымышленный рассказ про амнезию вперемешку со слезами и фантастически сыгранным отчаянием, чтобы подобраться к Джефу. Ты снова воспользовалась мной. ― Он словно не слышал меня или просто не хотел слышать.
Я поверить не могла в то, что он говорит. Вот они, значит, как все вывернули. Собрались, называется, чтобы обсудить мое поведение. От страха не осталось и следа, теперь по крови разливалась темная, словно чернила, злость, которая придала сил и уверенности моим словам.
— Гектор, ― сказала я насмешливо, — неужели ты думаешь, что если бы я хотела подобраться к Джефу, то использовала бы такой длинный путь? Терпела бы твои бесконечные депрессии и истерики? Позировала бы тебе часами, если бы не любила тебя? А ты сам? Ты хочешь сказать, что не воспользовался мной, чтобы потешить свое эго? Разве ты не говорил, что готов душу дьяволу продать, лишь бы я была рядом? Что счастлив лишь от того, что я была только с тобой и больше ни с кем из них. ― Я кивнула в сторону Джефа и Джейка. Обвиняя Гектора, я расходилась все больше, укрепляясь в собственной правоте. ― А ты? ― Я набросилась на Джефа. ― Ты начал отношения со мной, прекрасно зная, что я еще с Гектором. Тебя это не остановило.
— Я был против, ― прошептал Джейк, но никто не обратил на него внимания. В главных ролях сейчас блистали Гектор, Джеф и я.
— Вот что я хочу сказать. ― Я уперла руки в бока. ― Это я марионетка в ваших руках. Вы используете меня как трофей, факт обладания которым тешит ваше самолюбие. Но вам глубоко наплевать на меня как на личность. Хоть кто-то из вас подумал, что я при этом чувствую и что я хочу на самом деле? ― От собственной эмоциональной речи моя кожа покраснела, и мне сделалось нестерпимо жарко. Или это от огня, который все веселее разгорался в камине, все большим жаром обдавая мою спину. Я обвиняла их троих, но сама не могла ответить на вопросы, что бросала им. Что же я хочу на самом деле? Где теперь я настоящая? Сейчас было ясно только одно: нужно убедить их ослабить хватку и бежать из этого дома, с Эрискея, Барра, да и вовсе из Великобритании.