— Немного несвоевременный вопрос, ты не находишь?
— Советую научиться отвечать на вопросы прямо, я же не спрашиваю тебя о своевременности твоей или моей любви? Ты меня любишь?
— Я не очень понимаю, может, объяснишься? Что все это значит. Зачем тебе этот брак?
— Я хочу услышать ответ на поставленный вопрос. Ты любишь меня?
Лицо парня было как никогда ранее серьезно.
— Мне это напоминает тюремный допрос с пристрастием.
Понимая, что пугает Линду все больше и больше, Принс решил сменить тактику. Он осторожно забрал из ее рук бокал. Поставил на прикроватную тумбочку, взял в руки ее лицо и нежно, почти невесомо поцеловал.
— Ты меня любишь? — Продолжал настаивать он, заглядывая в широко открытые, перепуганные глазищи. Она долго молчала, испытывающе вглядываясь в его лицо, пока шепотом не ответила:
— Я очень боюсь, что, если отвечу “да”, ты превратишься в тыкву или выскочат люди с глупыми улыбками и плакатами “розыгрыш”. Если я сошла с ума, хочу оставаться в этом безумии до конца жизни.
— Ты же была со мной в мэрии. Думаешь, там собирается основная часть шутников города?
— Кто знает.
— В этот раз они были совершенно серьезны. Как и я.
— А ты… любишь меня? Хоть немного?
— Не знаю. Но… без тебя было очень тоскливо.
Странный ответ, но звучит искренне.
Принс вдруг жарко стиснул ее в объятиях и покрыл лицо быстрыми поцелуями. Ловко опрокидывая на кровать. Гибкие пальцы пробежались по застежкам и шнуркам. Элементы одежды разлетелись во все стороны. Линда порывисто вздохнула, но не посмела возразить. Сердце птицей билось в груди.
Может, я заблудилась во временных коридорах, и меня встретил именно МОЙ принц?
Дальше развить мысль не позволила симфония звуков: не сумбурная, а желанная и возбуждающая, мелодия из жарких стонов, тяжёлого дыхания и оглушающего стука сердец, бьющихся в такт.
***
Рассвет подкрался незаметно, ласково улыбнувшись влюбленным в распахнутое окно. Принс невольно залюбовался лежащей рядом девушкой. Первые лучи солнца играли в спутанных волосах, придавая сходство с короной, от длинных ресниц на нежные щеки полукругом падала густая тень, припухшие зацелованные губы приоткрыты и чуть подрагивали в такт тихому дыханию. Он чувствовал, как часто-часто, словно маленькая птичка, бьется сердце блондинки.
— Ты как горький мед. — Неожиданно прошептала Белинда. Принс удивленно поднял бровь.
— Чудное сравнение.
— Единственно верное.
Она перекатилась ему на грудь, осторожно очертила пальцами контур губ, в народе такой изгиб называют “лук Амура”, тонкие крылья носа, изящные брови вразлет.
— Твои губы как горький мед. Нежные и страстные. Их сладость сводит с ума, а горечь лишь разжигает жажду. Ты никогда никого не слушаешь, берешь от жизни все, что хочешь. Твоя невероятная красота заставляет рассудок гореть огнем, а тело — дрожать в лихорадке страсти. Тобой нельзя пресытится, забыть этот болезненный сводящий с ума вкус. Ты уникальный.
Принс грустно улыбнулся и потянулся за поцелуем.
— Над чем ты сейчас работаешь?
Мужчина нахмурился.
Ха. Навскидку и не вспомнить. Официальные разработки были тесно связаны с неофициальными. Чем я там мог заниматься три года назад? Протобойцами.
— Не рановато ли выпытываешь корпоративные тайны?
Поцелуи за ушком удачно ударили по логическому мышлению.
— Просто думала, ты хочешь разузнать о тех потерянных документах на МВК—40. — Простодушно улыбнулась Линда. — Они ничем не помогут в твоей работе. Там лишь домыслы, а не научные факты. Остальная документация проверена и заверена тучей чиновников.
Принс нахмурился.
— Ты все еще сомневаешься?
— И буду сомневаться еще много—много дней. Согласись, ситуация внештатная.
— Я оформил документы на общего ребенка. — С непонятным напряжением в голосе напомнил он.
— Вот этот факт шокировал более всего. Но ощущение нереальности меня не покидает. Вот как бы ты отреагировал на моем месте?