Заблудиться в небольшом, параллельно- перпендикулярном городке было делом сложным, а потому, уже через час я без труда могла найти все, начиная от кузни и заканчивая салуном.
Сахарок «выгуливал» свой новый поводок из лиловой ленты, а я «проветривала» новое зеленое платье. Правда, мой шикарный наряд пришлось прятать под теплым пальто и толстым шарфом, но то, что я сама выбрала в чем пойти гулять, определенно грело душу.
— Это поросенок, — пояснила я и остановилась.
Сахарок настороженно прижал ушки и глянул на меня, как бы намекая, что в случае опасности, он без предупреждения начнет взбираться мне на руки. А он мог. Это хрюкающее безобразие умудрялось запрыгивать и залазить туда, куда даже самые прыткие коты не могли залезть.
Как оказалось, за нами с поросенком, образовалось некое подобие погони. Преследователи осторожно выстроились цепочкой и с любопытством изучали меня и поросенка. Меня даже с большим любопытством. Стоило остановиться и отряд юных следопытов, тут же перестроился в отряд «оцепления» и нас с Сахарком замкнули в круг. Задала вопрос юная леди пяти лет, с милыми веснушками и без двух передних зубов. Во время разговора она мило присвистывала и шепелявила, но, умудрялась и картавить.
— А у меня есть чейеп… — выдал юноша того же возраста.
Я от этой реплики слегка опешила, хотя в суровых условиях северной жизни, возможно всякое и череп вполне походил на питомца? Видимо, легкое замешательство слишком ярко исказило черты моего лица, а потому кто-то из детей поспешно добавил:
— Черепаха у него есть, а Тоби заикается.
Мне действительно стало легче. Хотя, фантазия уже успела нарисовать яркую картинку досуга здешних детей, играющих с черепами и костями крупного рогатого скота… или врагов из соседнего клана.
— А разве свиней не едят? — не унималась беззубая девчушка.
— Едят, — кивнула я, — но я не ем мяса, а Сахарок мой друг.
Теперь настал черед вытягиваться детским мордашкам. Сахарок уже осмелел и полез «целоваться» к самому любопытному малышу. Вскоре моего свиненка уже тискали все подряд, от чего он млел и радостно подергивал правой задней ногой.
— Это потому у вас волосы отвалились? — флер идиллии разрушила детская непосредственность.
После мыслей про черепа и кости, теория о моем облысении звучала не так уж и дико.
— Нет, я сама их отрезала. Они путались.
Кто- то из детишек печально вздохнул. Да-да, я еще помнила те дни, когда мне туго затягивали косички, а я всякий раз гадала, насколько сильно деформируются черты моего лица на этот раз. Если хвостик вязали на макушке, то брови удивленно уползали вверх, и находились там до самого вечера. Если же было две косички… тогда разрез моих глаз резко устремлялся к вискам. Брр.
— А вы правда делаете укол в язык за каждое плохое слово? — меня сегодня решили доконать оригинальными вопросами.
— Откуда такая информация?
— Мама сказала, что новый доктор приехал, — вздохнул один из мальчишек, — и теперь мне весь язык исколет.
Ясно. Я только приехала, а уже успела стать внешним раздражителем для местного шерифа и пугалом для детворы. Скоро меня возведу в ранг божества и станут приносить кровавые жертвы.
Так, за милой беседой мы снова продолжили прогулку. Детишки доканывали меня вопросами, я старалась не хихикать и отвечать серьезно.
— А раньше вот тут было только поле, — выдохнула одна из девочек, на вид не старше четырех лет, — с огромными синими цветами. Тут пегасы паслись…
— А ты откуда знаешь, Лиззи? — хихикнул кто- то из малышей.
— Приснилось, — вздохнула малышка.
— Опять выдумывает.
Грохот и свист прервал рассуждения на исторические темы. Потом редкие прохожие стали разбегаться с дороги, лошади прижимали уши, но, как ни странно, попыток сбежать не проявляли. А из-за угла вырвался сноп пыли, из которой выскочил самодвижущийся аппарат.
Это адское творение скрипело и урчало, подпрыгивало на колдобинах и плевалось черным дымом через трубу на капоте. Но ехало. За рулем сидел Хаас, сменивший шляпу на грогги. Волосы нага трепал ветер, а руки в огромных перчатках намертво вцепились в рычаги устройства.
— День добрый, док, — выкрикнул Хаас, за миг до того, как его чудо — машина скрылась из виду.
Мы потрясенно замерли в клубе пыли и дыма. Дети кашляли, Сахарок чихал. Я восторженно смотрела вслед удалявшемуся чуду.
— Псих, — подытожил кто-то из детей.
— Такие долго не живут, — подтвердил еще кто-то.
Только мечтательная Лиззи подошла ко мне и взяла за руку. Радостно заглянула в глаза и с искренней нежностью спросила: