Глава 13
— Кто бы сказал, зачем я здесь стою…
Мой вопрос был обращен к тяжелой дубовой двери, в то время как злой вечерний мороз, уже алчно вгрызался в щеки и нос. А я все стояла и собиралась с мыслями и эмоциями для важного разговора. Решилась я на этот визит поздним вечером, когда уже все пациенты спали. Шагала я сюда бодро, сверяясь с ориентирами, которые дала мне вдова Брок. И к двери, с зеленой ручкой я подошла гордо. А вот теперь оробела.
Вокруг дома сгущались сумерки, ветер шелестел в высохших кустах шиповника, роняя алые ягоды в свежее выпавший снег. Звезды с любопытством глядели на меня миллиардным войском. Пахло свежестью и дымом, клубившимся над крышей дома. Жилища Лингро отличались практичностью, и не отличались особой красотой. Стены из грубых бревен, крыша под дерном, маленькие и низкие окошки. Дом шерифа Нордвуда был таким же, а отличительной его чертой была огромная зеленая ручка, украшавшая грубую дверь. А еще скользкое крыльцо, где потрудился вечерний мороз, превратив в каток следы от утренней капели.
Когда мы с вдовой Брок вернулись домой, меня аж трясло от негодования и злости. Когда, пришло время идти в больницу, эмоции слегка утихли, но все еще были крайне негативными в отношении шерифа. Я была зла, разгневана и… расстроена. Последняя эмоция меня крайне удивляла.
— Только не говорите, что считаете, что я не права! — огрызнулась я, когда миссис Брок предложила попить чаю в каморке больницы.
— Не то, чтобы совсем не правы, — примирительно произнесла дама, — Эйбу я и сама иногда хочу по шее надавать. Но, мистера Нордвуда вы обидели зря.
Вот! Приехали! Шериф тут фигура неприкосновенная, ему ничего сказать нельзя и про него так же! Мой гнев разгорелся с былой силой. Я прекрасно знала отношение служителей правопорядка к домашнему насилию. Оно было одинаковым везде и всегда — полное равнодушие. Насилие над женой считалось чем-то личным, и разбираться с ним никто не желал.
— А кто по- вашему должен следить за порядком в городе? — сипло рыкнула я, чтобы не разбудить спавших в палате Лурга и Холга.
Нога Холга шла на поправку, а вот сам гном излечиваться и не думал. Он все так же орал ерунду и порывался сбежать, а потому был надежно укутан, привязан к койке и для верности периодически уколот снотворным. Лург? В его случае оставалось только ждать, что молодой и крепкий организм найдет способ возобновить разорванные нервные связи. Я врач. Я прагматик… отчаянно веривший в чудо.
— А он и следит, — вздохнула Брок, — он же первый год на ферму к Эйбу, как к себе домой ездил. Дору уговаривал расстаться с мужем. Убеждал, что детям такой отец не нужен. Да кто ж виноват, что Дора — дура… О! Прямо в рифму.
Веселье миссис Брок поддержал бодрый свист чайника. Я удивленно уставилась на женщину.
— Шериф Нордвуд настаивал на разводе Доры и Эйба?
— Ну, — вдова Брок неопределенно мотнула ложкой в воздухе, — не то чтобы развод. Но хотя бы забрать детей и переехать жить в один из пустых домов в Лингро. Сейчас же они на ферме живут. Лиам предлагал Доре съехать, обещал обеспечить ей защиту и помочь подыскать работу. А Дора продолжает рожать детей и терпеть побои. И кто дурак?
У меня было чувство, что кто-то основательно так ухнул по темечку кувалдой. Так основательно, что аж в глазах потемнело.
— И Эйба шериф пугнул, точно вам скажу, тот к детям даже не приближается, — усмехнулась миссис Брок, поставив на стол две чашки с горячим чаем, — не такой он человек, чтобы пройти мимо чьей-то беды. Шериф наш.
Я заметила косой взгляд, который моя экономка бросила в сторону шарфа, висевшего на спинке стула. Стало окончательно стыдно за то, что я несла всякую чушь и нагрубила приличному человеку…
— Досталось тебе, деточка, да?
От неожиданности я даже вздрогнула, когда морщинистая рука Брок накрыла мою ладонь. Женщина смотрела внимательно и дружелюбно. Ее всегда суровое лицо сейчас было спокойным, в уголках глаз, среди тонких морщинок, спряталась робкая улыбка.
— Это так заметно?
— Мне, да, — вздохнула Брок, — у меня муж был не такой хиляк, как Эйб, от его удара я и неделю встать бы не смогла.
— Вас тоже…
— Попробовал бы, — гордо заявила дама, — у меня рука тяжелая. А бьют тех, кто позволяет.
Я закусила губу, борясь с желанием рассказать обо всем этой странной, грубоватой, но такой приятной женщине. Хотелось заплакать и раскрыть все карты о своем происхождении, настоящем имени и… Меня остановили слова, всплывшие в памяти. Это был день суда и мне в руки дали бумаги о разводе, Гай стоял у стены и зло глядел на меня, словно уже придумал способ убить. «Ты не сбежишь, моя маленькая Бэа»: шепнул он проходя мимо: «Ты моя. Была и будешь…». Потому я и назвалась вдовой, потому и взяла чужое имя и уехала туда, где обо мне никто не знает, туда где меня никогда не сможет отыскать лорд Гай Хэйдли.