— Шериф! — Ройго приподнял над лысой головой шляпу, — случилось чего?
Старик сидел на каких-то ящиках, контролируя работу во дворе. Крепкий и подтянутый, о возрасте давали знать только морщины на лице, да трость, на которую старик опирался.
— А есть у вас цветы на продажу, господин Ройго? — севшим голосом спросил Лиам.
— А вам зачем? — второй раз за день, удивились такому вопросу шерифа.
Лиаму уже захотелось плюнуть на свою затею и исчезнуть в сумерках, но Ройго опередил побег от романтики. Кряхтя, старик поднялся со своего «трона» и поманил за собой гостя. Шли не долго, мимо пары крепких сараев и призрачно светившихся в темноте теплиц. Еще два поворота и старый фермер откинул уголок пленки, впуская гостя в душную влагу фермерских угодий.
Здесь было не много цветов, да и разнообразием они не поражали. Герань, которую в этих краях ценили за выносливость и стойкость к морозам. Розы, ну это чистой формы пижонство, так как покупать их тут никто не собирался. Затесались даже тюльпаны. Но, Лиам почему-то сразу уставился в дальний угол, где маленькими солнцами, торчали из земли подсолнухи. Какой-то декоративный вид, где вместо семян, центр цветка был покрыт желтыми тычинками.
— Эти, — Лиам ткнул пальцем в невысокий кустик.
Ройго все еще озадаченно глядевший на шерифа, только пожал плечами. Было видно, что поведение всегда сдержанного и временами очень «деревянного» хранителя законов, немного обескуражило старика. Но цветы были срезаны без лишних расспросов, а от денег старик отказался.
— Мистер Нордвуд, если бы не вы, то моя ферма бы уже валялась в щепки разбитая головорезами, так что берите так, — произнес Ройго, протягивая Лиаму цветы.
Шериф не стал спорить со стариком, с благодарностью принял цветы, и, выходя из теплицы, положил пару монет у горшка с геранью.
Домой Нордвуд ехал в прекрасном настроении, пряча желтые «солнца» под плащом. Зачем он придумал эту романтическую чушь? Ведь Бэатрис Роквул даже не давала ему намеков на какие-то отношения. Да и поцелуй в горячечном угаре тоже так себе признание… Но, Лиам все равно свернул на главную улицу, туда, где среди сугробов прятался домик миссис Брок.
Только вот во двор Лиам не зашел, сначала заметив два силуэта в полумраке дворика, а потом узнал знакомые голоса.
— Было очень приятно, что вы согласились приехать, доктор, — с придыханием шептал Эрик Мортинс.
Нордвуд даже видел, как он схватил Роквул за руку, поднося ее к губам. Женщина не сопротивлялась и принимала эти слащавые ухаживания, наплевав на свои принципы.
— Спасибо, чаепитие было очень увлекательным, — прошептала женщина.
— Значит, послезавтра я навещу вас в то же время? — проворковал Эрик.
— Да, я буду вас ждать после обеда, — бросила на прощание Бэатрис и скрылась за дверью.
Еще ни разу Лиам не ощущал себя так глупо, сжимая в руках охапку подсолнухов. Он счел, что такой нестандартной даме как Беатрис не подойдут банальные розы. Злился на свою нежданную романтичность, на цветы, раздражавшие теперь и видом и цветом и запахом.
Задыхался от гнева, глядя как женщина, которую он с чего-то захотел поразить, нежна и покорна рядом с другим. Что злило его, Лиам так и не понял. То ли факт, что от Эрика Мортинса доктор не шарахалась как от прокаженного. Улыбалась ему и не смотрела волком… Несчастные цветы улетели в сугроб, роняя лепестки на сверкающий снег.
Лиам никогда не умел красиво говорить и ухаживать. Вот. И начинать, видимо, не стоило.
ГЛАВА 17
Мортинс, как я и ожидала, оказался занудой. И паникером. Таких мужчин видно за километр, и я привыкла сразу замечать их в толпе пациентов. Такие, врываются в кабинет и визжат, о скорой кончине, имея в анамнезе занозу в пальце. У Мортинса была сыпь. И он гордо продемонстрировал ее мне, с явной надеждой поразить местом ее расположения.
Я постаралась не хихикать и с каменным лицом изучила «пострадавший» орган. Видимо, Мортинс им гордился.
Честно, меня всегда забавляла привычка некоторых дам измерять добродетели мужчин в сантиметрах. И восхищаться этим. Глупо, на мой взгляд, и не дальновидно. На спине мы проводим не так уж и много времени, а жить, тем не менее, приходится не только в постели. И в жизни «вертикальной» на первый план выходят совсем другие качества.
— Это не серьезно, — спокойно заявила я, снимая перчатки, — жить будете. Долго, счастливо, и в полной комплектации. Я выпишу вам уколы.