— Как?
— Рукой.
Я злобно глянула на смеющегося мужчину. А шериф запустил руку в карман, извлекая из него красное яблоко. Его протянули мне. Потом Лиам очень тихо засвистел, выводя тихий, похожий на песню ветра звук. Животные замерли и навострили уши. Самец фыркнул и тряхнул гривой.
Лиам протянул руку вперед, раскрытой ладонью вверх. И опять засвистел. Конь тихонечко заржал и более смело двинулся к мужчине. Кобылка шла спокойнее, недоверчиво поглядывая на меня. Когда кони были совсем близко, то шериф схватил меня за руку, заставляя протянуть яблоко пегасу. У меня было чувство, что я сплю.
— А теперь осторожно погладь по голове, — шепнул Лиам, пока пегас грыз яблоко.
И мужчина сам легонько похлопал животное по шее, извлекая из кармана еще одно яблоко. Его он протянул кобылке, которая без страха подошла к мужчине.
А я в совершеннейшем восторге гладила белую искрящуюся шерсть пегаса. Потом осторожно провела пальцами по гриве. Потом осторожно коснулась пальцами бархатистой морды. Лиам по-свойски гладил кобылку, почесывал ей шею.
— Как?
— Я их три года прикармливал, — гордо сообщили мне, — пегасы пугливые животные, но если не чувствуют угрозу — подпускают людей. Хочешь покататься?
— Что?
— Буран тебя покатает, если ты не будешь визжать.
— Я не умею!
— Я умею. Едем?
Я точно спала. Видела чудеснейший сон и боялась даже шелохнуться, чтобы не развеять эту сказку. А Лиам улыбался, мягко и задумчиво, пристально глядя мне в глаза. А потом отвел взгляд, словно этот огромный и сильный мужчина смутился.
— Это будет наше первое свидание, — глядя себе под ноги, произнес мужчина.
В моей жизни не было свиданий. Не было романтики и сказочных вечеров, когда стирается ощущение реальности.
Я без лишних слов протянула мужчине руку, позволяя усадить себя на спину пегасу. Лиам вскочил следом, легко и без проблем, словно на коня были надеты и седло, и уздечка. Щелчок пальцев, и из воздуха принялась ткаться тонкая цепочка, обвившаяся вокруг шеи пегаса.
— Без магии приходилось держаться за гриву, — шепнул Лиам, — теперь будет проще. Держись.
И шериф Нордвуд осторожно тронул пятками бока пегаса. Конь тряхнул головой и расправил крылья. Оставалось только с замиранием сердца смотреть, как на снегу вырастают две крылатые тени и весь мир вокруг меняется до неузнаваемости. Далеко внизу простирались бесконечные холмы снега. Черные очертания Лингро остались далеко позади.
Только шуршание крыльев и свист ветра, в убаюкивающей тишине зимней ночи. Звезды нависали над самой головой, искрились и сверкали драгоценными камнями. И огромный диск луны, прожектором блестевший на черном небе. Мне хотелось плакать. Пара слезинок даже успела скатиться по щеке, их подхватил ветер, унося прочь.
— Просто думай о том, что будет, — прошептал Лиам, — а прошлое было не с тобой. Ты же другая?
— Да.
— Вот и не вспоминай то, что было… Я помогу забыть. Позволишь?
И он обнял меня за талию, прижимаясь поцелуем к шее. Сердце невыносимо сжимало от эмоций. Ком застрял в горле не давая ни ответить, ни вздохнуть. Оставалось только поднять руку, чтобы обнять Лиама за шею. Закрыть глаза и выдохнуть в морозный воздух все свои страхи, боль, беспокойства. У моего счастья был морозный вкус, оно пахло зимой и немножко костром. В эту ночь я поняла, что хочу жить без оглядки на прошлое. Хочу смотреть вперед и видеть там будущее, где на меня будут смотреть пронзительными зелеными глазами.
— Я не буду вспоминать, — шепнула я, целуя Лиама в губы, — той, другой Бэа, больше нет.
И это было правдой. Только сейчас, под этим ночным небом я ощутила, что могу вдохнуть полной грудью и больше не оглядываться.
Саманта и Гари встретили Лиама удивленными взглядами. Когда шериф сказал, что пришел допросить Лиззи, то порывом родителей девочки, было отругать малышку за какую-то шалость. Но, услышав тему допроса, супруги окончательно растерялись. А вот девочка спокойно восприняла появление гостей на пороге и охотно согласилась рассказать о своей прошлой жизни. Она выглядела счастливой и увлеченной, ведь впервые ее рассказы слушали внимательно, а не отмахивались, как от врушки.
— А Джордж делал красивых птичек из бумаги, — лепетала девчушка, болтая в воздухе ногами.
Малышка сидела на высоком стуле, беседуя с шерифом как взрослая. Лиам любил эту девчушку, она всегда отличалась от других детишек разумностью и послушанием. А еще он хорошо помнил, как ломал киркой лед вместе с отцом Лиззи, пока бледная девочка лежала под ледяной коркой. Как вынимал девочку из воды и как ее откачивал дрожащими руками доктор Ферси. Старик ели дышал, потому что в свои преклонные годы пробежал от больницы до озера в рекордные сроки, и едва сам не умер на замерзшем водоеме.