— Надевай мундир, штаны и сапоги. Я в коляску за пулемёт. — командую я открыв багажник на люльке и складываю туда наши вещи.
Вадим натянул мундир того что умер первым, я худого, его штаны и сапоги кидаю на пол люльки.
— Ну ты, вылитый Ганс или Фриц. Давай из тебя блондина сделаем? Будешь белокурой бестией и истинным арийцем. — смеюсь водружая каску на его голову говорю я.
— Куда едем? — спрашивает он.
— На юго-восток. Вон в тот лесок и там по любой дорожке в лес. — говорю я влезая в люльку и загоняю патрон в ствол пулемёта.
Застёгиваю ремень с немецкой пряжкой и кобурой. Поле мы проскочили быстро и увидев грунтовку поехали по ней. Проехали мы ещё километров пять когда упёрлись в шлагбаум.
— Твою мать. Теперь часового с его “стой кто идёт” не хватало. — говорю я и сняв каску вылезаю из коляски мотоцикла.
— Стой, кто идёт? — раздался из кустов немного испуганный молодой голос.
— Уже давно никто никуда не идёт. Ты начальству доложил, что тут странные люди в немецкой форме, на немецком драндулете? — прикалываюсь я вижа блеск от штыка и стоящего за деревом солдата.
Он толи с испуг, толи с удивления даже винтовку с плеча не снял.
— А тебе, что за печаль? — спрашивает он.
— Так немец поедет, тут я такая красивая и на мотоцикле. Лучше я тогда его вон за те кусты отгоню. — говорю я и показываю на кусты.
Из них выходит вроде лейтенант с малиновыми петлицами и не молодой, вроде старшина пограничник. Не помню я точно эти кубики, треугольники и полоски.
— Сообщил он. Что тут за бардак, ты откуда в этом виде взялась? — спрашивает командир.
— Ехала в поезде. Тут бам поезд стоит и милиционер мёртвый на брата навалился. Ну мы вещи в руки и бежать. Тут нам два хмыря на мотоцикле встретились, ну я их и подстрелила. Сняли с них одёжку и поехали, а тут вы. Шлагбаумом подъезд к важному объекту демаскеруете. — говорю я.
— А из чего ты тех хмырей пристрелила? — спрашивает с усмешкой старшина.
— Из нагана, что у мёртвого милиционера взяла, я портфель его сохранила. Я так понимаю у кого портфель, у того и наган, чтоб портфель защищать. И бойцам, что нас сейчас на прицеле держат, отбой дайте. — говорю я хихикая.
— Товарищ лейтенант госбезопасности, знаю я вроде эту болтушку. Я от управления ездил зачёты на стрелка принимать. Так стреляет она любо дорого. — говорит старшина.
— Никитин, к ним на мотоцикл и дуйте к штабу, там разберёмся. — приказывает лейтенант.
Из кустов выходит парень с ППШ или ППД, не помню внешней разницы. И собирается сесть в коляску.
— Ходок за три моря, ты куда зад мостишь, за братом садись. Ты сопровождающий или турист на экскурсии? — говорю я подталкивая его в указанном направлении.
— Никитин, она тебя правильно сажает. Ты у меня правила сопровождения наизусть учить будешь, это тебе не в конвойных войсках быть. — ворчит старшина.
Шлагбаум поднят и мы проезжаем. Ехали мы какой то запутанной дорогой и когда приехали, лейтенант и старшина уже стояли у конторы склада, рядом крутились бойцы.
— Никитин, тебе Сусанин не родственник? Ты чего по лесу кружил, бензин жёг, где я ещё немецкий бензин возьму? На твои маршруты, немцы бензину не напасутся. — вылезая из коляски ворчу я под гогот бойцов.
Встаю и скинув немецкий мундир прилаживаю ремень с кобурой на платье.
— А вы чего лыбу давите, дел нет так я сейчас озадачу. Почему позиции не оборудованы и не замаскированы? Вы на войне или на танцульках. Или вы думаете, что я одна всех немцев поубивать должна? — рычу я на бойцов, чем вызываю новый гогот.
Из их толпы выходит здоровяк, подходит к мотоциклу и осматривает мундиры и каски. Больше времени он уделил каске с первого немца.
— У тебя в нагане патрон 38 года? — спрашивает он.
Подхожу и вытаскиваю наган и смотрю на донышко.
Глава 2
— 37-го. А есть разница? — смотрю я на него.
— Под срез каски стреляла, у 37-го года патронов порох чуть другой, пуля башку насквозь прошла и на затылке вышла. Другого года затылок разнесла б, а эта чисто вышла, вом метка на каске. — показал он.
— Чего мозги с 38-м полоскал? Мне что 1937 что 1899, в немчуре дырки делает и ладно. — говорю я.
— Ладно, истребительница, пошли в штаб, поговорим и решим, что с вами делать. — доставая из багажника наши вещи и неся их одной рукой, ведёт нас в контору.
В штабе я вытаскиваю портфель мёртвого милиционера. Старшина и здоровый изучают дела.
— Дела подлинные и их. Нафига их в Минск потащили не знаю, но похоже это коллеги прикрывали, что то. По тому делу Брестские работали. Ребята вряд ли, что знают. Может опознать кого должны были или в нашу школу отправить хотели. — говорит капитан.