— Завтра начинаем. Всё готово. Так, что не подведите. — говорит майор.
Спать мы не ложимся, днём выспались как чувствовали. Наташа сбежала к своему лейтенанту, Витька потащил меня прогулятся. Идём по тропинке, в какой то момент он притягивает меня и начинает целовать. Мозги аж сносит и начинаю отвечать. Так и стом целуясь минут пять. С трудом собираюсь и отстраняюсь.
— Вить, я ещё маленькая для серьёзных отношений, прости. — говорю я.
— Ядвига, я ж люблю тебя, а завтра бой. — говорит он прижимая меня к себе.
— У тебя, первый, что ли?
— Да.
Целую его.
— Зато у меня не первый. — говорю я и отбегаю.
Он за мной, догнал и снова целует. “Хорошо, что не в юбке”.- проскальзывает мысль. Нацеловались мы до одури и по крайней мере у меня трусики влажные, ему тоже понравилось, ногой чую. Но оторвались и вернулись в блиндаж. Выгнала мужчин и переоделась и натянула масккостюм. Парни заходят переодеться. Прибегает Наташа, вся очень возбуждённая, ныряет переодется. В ночь на пятое июня выходим, вернее выползаем.
Вышли мы в два ночи и до намеченных позиций добрались в к трём часам. устраиваемся и маскируемся. Витька сидит на дне воронки и вытаскивает фляжку, открывает по воронке плывёт спиртовой запах. Бью его сапогом по голени.
— Даже не вздумай, пьяный ты просто мишень. Те кто страха не ведают первыми гибнут, кто страху победить себя дал вторыми. Используй страх как оружие. — шиплю я на него.
Он закрыл фляжку и убрал.
Под утро видим смену наблюдателей и снайперов.
— Посты снайперов засёк. — доложил тихо Рома.
— Наблюдателей вижу. — доложила Наташа.
— Наблюдателей вижу. Ждём состав. Как проедут мимо работаем. — говорю я.
Вот вдали затарахтело и по узкоколейки прополз мини-бронепоезд.
— Работаем. — командую я и посылаю первую пулю в наблюдателей.
Наташа и Рома открывают огонь. В какой то момент заглянув в прицел вижу ручную лебёдку прикреплённую к дереву. Стреляю, лебёдка от попадания крупнокалиберной пули разлетается и наблюдательный пост падает с дерева. Смотрю на позиции снайперов, Рома все изрешетил. Слышим свист мин и ныряем на дно воронок. Витька сгребает меня и прижимает к себе. Между взрывов слышим как проехал бронепоезд обратно и рёв танковых дизелей. Вот вдали заработали пулемёты и танки прошли мимо нас, за ними бежала пехота. На краю воронки остановился капитан.
— Хорош обниматься, пошли немца добивать. — ухмыляется он.
Нагружею винтовку на Витьку и вылезаем из воронки. Ромка с напарником целы и тащат свой пулемёт за наступающими, Володька бинтует Наташину руку.
— Осколком задело, ничего страшного. — кричит она нам.
Мы идём догонять пехоту. Пострелять пришлось только в Никольском, там ганомаг пехоту прижал, а танкисты его достать не могли, он между домами стоял. Так там и остался. Сначала пулемётчика подстрелила, потом водителя. Пехота через речушку ворвалась в деревню танки через мосток. К ночи мы уже были в деревни Куровицы. Немцы бежали, танков у них тут было мало, в основном тройки.
Вот сижу в доме и кормлю Витьку, тот руку сломал, когда от пулемёта за дом отпрыгивал, а левой он больше теряет. Рома сидит комментирует. “Ложечку, за комбата, ложечку за комиссара”. Витька сидит красный как рак под усмешки бойцов.
— Да не дёргайся ты, я когда сломала тоже не сразу приспособилась. Потом даже с левой стрелять научилась, ты если учится будешь револьвер бери. Из пистолетов гильза может в лоб отлететь. — говорю я.
В дом входит комиссар батальона.
— Сидите. Сейчас машины за ранеными придут. С твоей подругой всё нормально. — молодцы. Думаю завтра на назначенный рубеж выйдем, хорошо начали, да и соседи не подвели. — говорит он.