— Нель, а ты хотела б улететь из СССР? Туда где пальмы, острова. — спрашивает он.
— С тобой, хоть на север, хоть на острова. — строю я влюблённую дурочку.
— Только там нужны деньги. Есть вариант, но не здесь. — говорит он.
Мы идём в сквер. Он обняв и включив как он считает сексуальный голос, начинает внушать.
— Твой отец часто забывает свой проект, он же практически готов. Ты можешь его взять и там продать американцам или англичанам. Нам с тобой этих денег на обустройство там хватит. Купим самолёт, откроем частную авиакомпанию и будем жить как нам нравится. — говорит он целуя меня.
— И как мы улетим? — спрашиваю я.
— Проект отец по своим каналам отправит. А мы поедем в Гатчину и угоним самолёт, я там аэродром как свои пять пальцев знаю. — говорит он.
— Тогда когда, любимый? — спрашиваю я заглядывая в его глаза.
— Когда окончание работ? — смотрит он внимательно.
— 29 апреля сдача проекта. — говорю я имитируя, что таю.
— 27, я заеду как позвонишь и мы сразу едем в Гатчину. — говорит он.
— Хорошо, я уже жду не дождусь. — говорю я целуя его.
Сливаю информацию своим. В школе на следующий день меня вызывают в медпункт. Там доктор, которая похоже форму НКВД час назад сняла.
— Привет от Костика и Инги. — говорит она условную фразу.
— Что решили? — спрашиваю я.
— Сливаем папку. Он скорее всего псевдо отцу передаст, тебя за город попробует вывести, будь осторожна. Мы не можем просчитать их планы относительно тебя. Могут и реально вывести пытаться и ликвидировать.
— Предлагаю ускорить операцию. Я звоню скажем 24–25 и говорю, что отец на госиспытания улетает, просит папку привезти. Им придётся действовать не по плану, может ещё кого выявим. — предлагаю я.
— А ведь сработает, папку они в Москве заберут. А мы молодого на выезде возьмём. — говорит она.
— Идёт, машина в угоне скорее всего будет. А на посту его стопну. — говорю я.
— Осторожней Ласка. Это звери серьёзные. — говорит она приобняв меня.
Вечером встречаюсь с Лёней. Гуляем разговариваем, планируем будущую жизнь. Рассказываю байку про этот супер двигатель, по моим словам ракета с этим двигателем, может пол шарика облететь. Он рассказывает как мы заживём за границей. Только глаза его выдают.
В школе нас стали готовить к экзаменам. Учитывая строгость преподавателей, приходится учится. 25-го получаю отмашку на начало операции. Звоню отцу “жениха”.
— Отец звонил, просил папку привести, он на испытание улетает. Надо бежать. — говорю я.
— Жди. — отвечает он взволновано.
Переодеваюсь в дорожную одежду и собираю чемодан, кидаю туда папку с проектом. Готовлю пистолет и прячу в карман. “Мама смотрит внимательно, подходит и обнимает.
— Будь остарожной, девочка. — говорит она.
— Хорошо. — прижимаюсь я к ней.
Раздаётся звонок.
— Выходи. Лёнька ждёт в эмке. — говорит несостоявшийся тесть.
Я выхожу, Леонид в форме капитана танкиста сидит за столом за рулём эмки. Я сажусь на задние сидение положив чемодан на сиденье рядом с собой. Он трогается. На Моховой встречаем его отца. Я достаю из чемодана папку светанув бельё. Он хватает её, как что то очень ценное. Мы едем по Ленинградскому шоссе. В Бутакова вижу пост. Дежурные точно из НКВД вон Седых в форме старшины дорожной службы.
— Милый, останавливайся, если не хочешь чтобы твои мозги на лобовом стекле оказались. — говорю я ему нежно на ухо, прижав ствол пистолета к затылку.
Мы останавливаемся и подошедшие сотрудники вытаскивают Леонида из машины.
— Дядя Серёжа, надо заметку в газете опубликовать. Что то типа: “Молодой человек, его имя и фамилия, угнал машину, чтобы покатать девушку. Задержан на посту, девушка проходит свидетелем.” Сами сообразите. — говорю я вылезая из машины.
— Здорово придумала, племяшка. Ты молодец, не зря тебя Зайцев нахваливает. — обнимает он меня.
Далее закрутилась машина следствия, я сутки пишу отчёты. Потом ещё сутки сплю. Мне вернули форму и удостоверение. Просят пройти в допросную. Спускаюсь в подвал. На вмуровоном табурете сидит Леонид, напротив капитан следователь.
— Заходи, Ядвига, на почитай, что они тебе готовили. — говорит он, когда я заглянула в допросную.
Захожу, надо было видеть глаза Леонида, когда он увидел меня в форме лейтенанта НКВД. Подхожу беру бумаги и читаю. Да уроды интересную комбинацию придумали. Вывести меня в Стокгольм и переправить в США. После этого заставить “папу” бежать к ним.
— Да сука, ещё и союзники. Вас также как Германию бить нужно. — говорю я.
— Вам красным, лишь бы бить. По этому моему отцу пришлось лавку бросить и бежать от вашей революции. Мало он вас в 18 и 19 перевешал. Потом на чужбине и таксистом и полотёром работал. Профукали вы Россию, одна Совдепия осталась. — скрипит он на нас зубами.