Девушка осторожно, практически вдоль стены, прошла к большой картине с морским сюжетом, заворожённая игрой света и тени. Раньше Дина могла видеть эту картину лишь в альбомах, и даже не могла представить насколько та оживляет интерьер.
— Мама, я…
Дина вздрогнула, услышав мужской голос, и поспешно обернулась, смущаясь так, словно её поймали на месте преступления за каким-то крайне постыдным занятием.
— Вы? — их вопрос прозвучал почти одновременно. Только интонации Дины были ошеломлёнными, а у мужчины скорее удивлённо-радостными.
Надина невольно прикусила губу, в растерянности глядя на сына госпожи Мацумото.
— Прошу, примите мои извинения, — мужчина склонился в виноватом поклоне.
Дина непонимающе нахмурилась, чувствуя неловкость и от того начиная злиться. К тому же, сейчас она наконец вспомнила имя мужчины — Акира, — и то, что желала высказать ему своё мнение относительно его подлого поступка. Он не имел права платить за неё! Это — аморально и совершенно бесчестно!
Пусть даже времена, когда мужчины не считались за людей, уже прошли… Это не значит, что какой-то мужчина имеет право за неё платить! В конце концов, даже Генрису, когда он ещё был её возлюбленным, подобное было позволено всего один единственный раз.
— Вы! — Надина шумно выдохнула через нос, с возмущением глядя на затылок Акиры, всё ещё стоящего в поклоне. — Выпрямьтесь! — от волнения голос сорвался, ещё сильнее смущая и зля.
Старший сын Мацумото послушно выпрямился, с грустью глядя на Милову.
— Прошу, примите мои извинения, — он смотрел виновато и печально.
Дина даже на миг потерялась, чувствуя неправильность от собственных мыслей. Ругать и что-то высказывать человеку, который смотрит так… Генрис смотрел точно так же, когда о чём-то просил, и эта мысль отрезвила не хуже пощёчины.
Девушка неловко отвела глаза.
— Ваш поступок оскорбил меня, — глухо произнесла Надина, просто ради того, чтобы высказаться.
Запал уже прошёл, а злость сменилась тупой болью в висках. Радужное с утра настроение медленно поползло вниз.
— Я готов возместить ущерб, — с готовностью отреагировал японец.
Дина поморщилась, глядя на мужчину с раздражением.
— За кого вы меня принимаете?! За эту… Эту… Которые готовы жить за счёт мужчины?! — Надина не смогла подобрать другого названия тем девушкам, которых она сама считала падшими.
— Нет, — Акира, ошарашенный неожиданной вспышкой эмоций собеседницы, удивлённо приоткрыл рот и поспешно склонился в виноватом поклоне. — Прошу, простите меня за…
— Что здесь происходит? — Марика появилась совершенно невовремя.
Дина вспыхнула смущением, и закусила губу, понимая, что только что нагрубила жильцу дома и сыну заказчицы, и вряд ли это закончится чем-то хорошим.
— Извините, я… — Милова попыталась объясниться, но Марика властно махнула в её сторону рукой, одним лишь взглядом заставляя замолчать.
— Акира, как это понимать? — грозный взгляд госпожи Мацумото устремился на её сына, и тот склонился ещё ниже, признавая свою вину, прежде чем выпрямится и взглянуть в лицо недовольной женщине.
— Я хотел принести госпоже свои извинения за случившийся недавно инцидент, — чётко, как в армии, отрапортовал мужчина.
Марика выразительно повела бровью и бросила внимательный взгляд на испуганную Дину.
— Хорошо, — госпожа Мацумото величественно кивнула, позволяя сыну закончить начатое.
Многословное извинение Надина слушала с нарастающим дискомфортом. Она не решилась перебить Марику и теперь просто не могла прервать мужчину.
Её тоскливый вздох заказчица истолковала исключительно по-своему и тепло улыбнулась девушке.
— Не переживайте, Надина. Я лично прослежу, чтобы мой сын возместил вам всё и даже больше.
Дина открыла рот, чтобы возразить, но… Марика выглядела слишком уверенной в своей правоте, а Надина побоялась, что, отказавшись сейчас, может оскорбить её. Испортить отношения с заказчицей и лишиться непосредственно заказа — вряд ли обрадует мисс Эвли, да и для самой Дины принесёт гораздо больше проблем.
Милова прикрыла глаза и опустила голову, безмолвно принимая участь быть пострадавшей в аварии. Ведь это — небольшая плата за возможность выполнить важный многоуровневый заказ.
— Вот и договорились, — Марика удовлетворённо хлопнула в ладоши. — Акира, ты можешь идти, остальное… я решу сама.
Мужчина снова поклонился — низко и глубоко Дине, и еще более уважительно — матери, и покинул комнату, оставляя двух женщин наедине.