Билетер посмотрел на грязный свитер Павла с сочувствием и практически сразу же пропустил прямо в уборную, лишь предупредив, чтобы он никуда не сворачивал.
Павел бросил на Дину боязливый взгляд, словно спрашивая разрешения, и девушка уверенно кивнула.
То, как Павел резко выдохнул прежде, чем уйти, было забавно и Надина улыбнулась шире.
Вся эта ситуация была совершенно непривычна. Словно зеркальное отражение того, к чему привыкла Дина — только сейчас в роли уверенного защитника выступала она. И это чувство хоть и смущало, но было весьма приятно.
Девушка опустила голову ниже, пряча весёлую улыбку и отошла в сторону от входа, чтобы не мешать остальным посетителям.
Стандартная мелодия звонка и незнакомый номер на дисплее.
Задумчиво улыбаясь, Надина рефлекторно нажала на зеленую кнопку.
— Дина?..
Короткое слово, несвойственные тревожно-неверящие интонации… Как будто человек потерял надежду.
Но улыбка буквально сползла с лица Дины от одного лишь звука такого родного и бесконечно далёкого голоса.
Руки невольно сжались в кулаки, опускаясь ниже.
Трубка доносила отдельные звуки вместо чересчур громких слов, произносимых Генрисом, но Дина их не слышала.
Её побледневшее лицо застыло восковой маской, а взгляд устремился в пустоту. Рука судорожно стискивала телефон, где все ещё звучал некогда любимый голос.
Вся уверенность девушки, её хорошее настроение и оптимизм улетучились в один миг, словно невесомая шелуха.
Надина была уверена, что смогла забыть о случившемся. Но даже отголоски голоса Генриса сейчас неприятно царапали, заставляя руки опускаться, а губы сами собой кривились в плаксивую гримасу.
Шмыгнув носом, Дина с третьей попытки нажала на кнопку отбоя. Телефон замолк, но ничего не изменилось.
Выражение лица по-прежнему напоминало гротескную маску скорби.
Попытка растянуть губы в улыбку не увенчалась успехом — уголки губ против воли ползли вниз.
После глубокого вдоха пришло осознание, что ещё немного, и вернётся Павел. Показываться ему с таким выражением лица — не хотелось, но уйти без предупреждения было бы неправильно.
Надина механически убрала телефон в сумку, и провела рукой по лицу. Глаза были абсолютно сухи, но вздох получился судорожным и совершенно не успокоил.
— Дина? — Павел окликнул, неуверенно остановившись в паре шагов.
Девушка с силой провела руками по лицу, немного успокаиваясь, и, бросив на парня мимолётный взгляд, виновато пожала плечами.
— Небольшие… — она невольно закусила губу и исправилась. — Неприятные новости. Боюсь, прогулка по Галерее сейчас будет не лучшим вариантом, — улыбка получилась вымученной.
Неловкая улыбка Павла стала натянутой.
— Может, просто прогуляемся? — неуклюже предложил Павел.
Дина хотела покачать головой. Хотела отказаться. Ей уже не хотелось ничего — ни прогулок, ни общения.
Ей завладела какая-то апатия.
Но просительное лицо Павла, его помявшийся свитер, на котором отчётливо выделялись ещё влажные пятна и тонкий оттенок пыли…
— Прогулка будет в самый раз, — Дина немного приподняла уголки губ. Лишь чтобы её согласие не выглядело вынужденным.
Павел, отчаянно смущаясь, поблагодарил добрую женщину-билетера и первым направился на улицу.
Они словно поменялись ролями. Теперь девушка шла отставая на шаг и пыталась вернуть себе самообладание.
Пыталась представить, что это тоже своего рода работа. Заказчиков ведь не волнует, что случилось в её жизни, так и здесь. Не стоит посвящать Павла в сложности её личной жизни.
Дина и Павел медленно пошли прочь от Галереи.
Девушка чувствовала себя чересчур скованно и повисшее молчание становилось все более неловким.
Решив вести себя, как на работе, Дина сама себя загнала в ловушку, потому что совершенно не представляла о чем теперь говорить.
Она не хотела обсуждать свою работу, тем более сейчас и с Павлом, подозревая, что это не лучшая тема для разговоров с едва знакомым парнем. Но, чувствуя давление от всей этой ситуации, не могла найти и других тем, чтобы начать разговор.
Словно этот злосчастный звонок послужил переключателем — испортил настроение и совершенно вымел из головы все темы. За исключением одной единственной. Но эту тему Надина, пожалуй, не была готова обсуждать сейчас вовсе.
Ни с кем. Она бы предпочла обдумать все в тишине и одиночестве, чтобы хоть немного разобраться в себе. Потому что за прошедшее время, с того проклятого дня, она старательно обходила эту тему, не чувствуя в себе достаточно сил для её решения и поиска ответов.