Еще один глоток кофе.
— Вы в курсе, кто она такая, не так ли? — спросил комиссар.
— Да, в курсе.
— Будьте осторожны.
— Почему?
— Потому что. Вы должны быть осторожны.
— Скажите мне почему, — настаивала я.
— Потому что есть люди, недовольные ее присутствием здесь и ее связью с одним человеком.
— Я это знаю.
— Что вы знаете?
— Что ее роман пришелся не по душе некоторым людям.
— Каким людям?
Комиссару не было равных в умении выжимать информацию до последней капли — эта его черта была хорошо мне знакома.
— Определенной группе людей. Не заставляйте меня рассказывать вам то, что вы и так знаете, дон Клаудио. Зачем мне произносить имена, которые и без того вам известны? Я не хочу обманывать доверие своей клиентки.
— Ну хорошо. Подтвердите мне только одно.
— Что?
— Фамилии этих людей испанские?
— Нет.
— Ладно, — просто сказал он и, допив кофе, посмотрел на часы. — Мне пора идти, меня ждет работа.
— Меня тоже.
— Да, я знаю, что вы работаете не покладая рук. Вам известно, что вы завоевали прекрасную репутацию в городе?
— У вас всегда самые надежные сведения, так что, наверное, мне стоит этому поверить.
Комиссар улыбнулся — впервые за все время нашего разговора, и эта улыбка сделала его года на четыре моложе.
— Я знаю только то, что обязан знать. Да и вы, думаю, тоже не обделены информацией: женщины обожают поговорить, и ваши клиентки наверняка не отказывают себе в удовольствии поболтать у вас в ателье о том о сем.
Да, мои клиентки действительно любили поговорить. Они рассказывали о своих мужьях и об их делах, о многочисленных знакомых и о том, что те или иные люди делают, думают и говорят. Однако я не подтвердила предположения комиссара, но в то же время не опровергла их. Просто поднялась со своего места, проигнорировав его реплику. Дон Клаудио позвал официанта и знаком попросил записать выпитый кофе на его счет. Абдул молча кивнул.
Погасив долг в Танжере, я словно освободилась от веревки, сдавившей мне горло. Разумеется, на мне еще висели обвинения, выдвинутые против меня в Мадриде, но эти проблемы казались из Африки очень далекими. Освобождение от долга помогло мне сбросить груз моего прошлого с Рамиро и позволило вздохнуть по-другому. Более свободно, более спокойно. Я почувствовала, что становлюсь наконец хозяйкой своей судьбы.
Летние дни летели, но мои клиентки пока не задумывались об осеннем гардеробе. Джамиля занималась домашними делами и выполняла простую работу в ателье; Феликс посещал меня почти каждый вечер, а я ходила иногда на улицу Ла-Лунета, чтобы навестить Канделарию. Жизнь текла тихо и спокойно, пока меня однажды не свалила простуда, из-за которой я не могла ни шить, ни выйти из дома. В первый день я пролежала без сил на софе. Во второй — не вставала с постели. И в третий сделала бы то же самое, если бы не один неожиданный визит. Неожиданный, как всегда.
— Синьора Розалинда говорить, чтобы синьорита Сира вставать с постели немедленно.
Я вышла к своей клиентке в халате — не надев постоянный костюм с жакетом, не повесив на шею серебряные ножницы и даже не приведя в порядок растрепанные волосы. Однако если ее и удивил мой неряшливый внешний вид, она не показала этого: ее привело ко мне куда более важное дело.
— Мы едем в Танжер.
— Кто? — спросила я, сморкаясь в платок.
— Мы с тобой.
— Зачем?
— Чтобы попытаться решить, как привезти сюда твою маму.
Я посмотрела на нее с удивлением и радостью и поспешила спросить:
— С помощью твоего…
Чихнув, я не закончила фразу, чему, впрочем, была очень рада, поскольку не совсем понимала, как следовало именовать верховного комиссара, которого сама Розалинда всегда называла только по имени.
— Нет, я не хочу просить об этом Хуана Луиса, у него и без того тысяча других забот. Попробую решить эту проблему своими силами.
— Каким образом?
— Через нашего консула в Тетуане я попыталась узнать, можно ли осуществить нечто подобное через наше дипломатическое представительство, но этот вариант оказался бесперспективным. По словам консула, наше посольство в Мадриде отказывается предоставлять убежище, и, кроме того, с тех пор как республиканское правительство перебралось в Валенсию, там же обосновались и все дипломатические учреждения, а в столице осталось только пустое здание и персонал низшего звена, поддерживающий порядок.
— Как же быть в таком случае?
— Я попробовала обратиться в англиканскую церковь Святого Андрея в Танжере, но там тоже ничем не смогли помочь. Потом я решила поспрашивать людей из разных частных организаций — кто-то ведь должен хоть что-нибудь знать — и в конце концов получила a tiny bit of information. Правда, мне не так много удалось выяснить, но, возможно, отталкиваясь от этого, мы узнаем нечто большее. Директор «Банка Лондона и Южной Америки» в Танжере — Лео Мартин — сказал мне, что во время своей последней поездки в Лондон слышал в центральном офисе банка, что кто-то из сотрудников филиала в Мадриде имеет контакты с каким-то человеком, помогающим людям выбираться из города. Больше мне ничего не известно — информация, конечно, скудная и очень туманная, но Лео Мартин обещал все разузнать.