— Конечно, и мы вам очень рады, — ответила Розалинда с видом гостеприимной хозяйки. — Но я надеюсь, вы понимаете, что у нас тоже есть некоторые условия.
— Разумеется, — сказал Логан, отпив глоток хереса.
— Вся информация, уходящая за границу, должна предварительно просматриваться пресс-бюро Верховного комиссариата.
— Нет проблем.
В этот момент к нашему столику подошли официанты с подносами, и я испытала некоторое облегчение от того, что разговор прервался. Несмотря на элегантность, с которой общались Розалинда и журналист, я чувствовала себя не в своей тарелке, словно присутствовала там, куда меня не приглашали. Я была очень далека от всего того, о чем они говорили, и хотя их разговор не касался государственных секретов, мне казалось, что все это не могло быть предназначено для ушей обычной модистки. Я несколько раз мысленно повторила себе, что не должна чувствовать никакой неловкости: я была на своем месте, поскольку этот ужин состоялся именно из-за меня, ради того, чтобы вывезти из Испании мою маму, — и все же мне не удалось до конца себя убедить.
Появление еды прервало на некоторое время беседу.
— Камбала для дам, курица с гарниром — для сеньора, — объявили официанты.
Мы обменялись несколькими фразами о поданных кушаньях, похвалив свежесть средиземноморской рыбы и изысканность овощей, выращенных в плодородной долине реки Мартин. Как только официанты удалились, разговор возобновился — с того самого места, на котором замер несколькими минутами ранее.
— Какие-нибудь еще условия? — спросил Логан, прежде чем поднести ко рту вилку.
— Да, хотя я не назвала бы это условием. Скорее рекомендацией, которой стоит придерживаться в наших общих интересах.
— В таком случае я охотно ее приму, — произнес журналист, проглотив первый кусочек курицы.
— Надеюсь, — отозвалась Розалинда. — Так вот, Логан, мы с вами вращаемся в разных кругах, но мы соотечественники и нам обоим известно, что испанские националисты имеют тесные связи с немцами и итальянцами и не испытывают особой симпатии к англичанам.
— Да, это так, — подтвердил журналист.
— И именно поэтому мне кажется, что будет лучше, если здешнее общество сочтет вас моим другом. Разумеется, вам не нужно скрывать род вашей деятельности, но все должны знать вас как журналиста, близкого ко мне, а следовательно, и к верховному комиссару. Благодаря этому, надеюсь, вы будете приняты здесь не слишком враждебно.
— Кем?
— Всеми: местными испанскими и мусульманскими властями, иностранным консульским корпусом, прессой… Во всех этих кругах меня, честно говоря, не очень жалуют, но, по крайней мере формально, относятся с некоторым уважением благодаря моей близости к верховному комиссару. Так что, если мы представим вас моим другом, возможно, они отнесутся и к вам так же.
— А что думает об этом полковник Бейгбедер?
— Он полностью согласен.
— В таком случае не вижу никакой проблемы. Ваша идея кажется мне разумной, и, возможно, подобная тактика действительно выгодна для нас обоих. Что ж, какие-нибудь еще условия?
— С нашей стороны больше никаких, — подняв бокал, произнесла Розалинда, словно это был небольшой тост.
— Отлично. В этом плане мы все прояснили. Ну а теперь моя очередь ввести вас в курс интересующего вас дела.
Сердце мое обмерло: наконец-то все должно решиться. Еда и вино помогли Маркусу Логану восстановить силы, и он выглядел уже более энергичным. Хотя он вел разговор со сдержанной невозмутимостью, в нем чувствовалось дружелюбие и нежелание чересчур досаждать Розалинде и Бейгбедеру. Я подумала, что подобное хладнокровие, вероятно, является его профессиональным качеством, но не могла судить об этом с уверенностью, поскольку это был первый журналист, с которым мне довелось повстречаться.
— Прежде всего хочу вам сообщить, что мой знакомый уже в курсе всего и готов взяться за это дело.
Мне пришлось вцепиться в край стола, чтобы не вскочить с места и не броситься обнимать журналиста. Однако я заставила себя сдержаться: ресторан гостиницы «Насьональ» был полон, и благодаря присутствию Розалинды все смотрели на нас. Не хватало еще и мне в порыве безумной радости кинуться на шею иностранцу, чтобы привлечь к нам еще больше внимания и дать повод для сплетен. Поэтому я, сдержав свой порыв, ограничилась улыбкой и коротким «спасибо».
— Вы должны сообщить мне некоторые данные, я передам их телеграммой в свое агентство в Лондоне, а оттуда уже свяжутся с Кристофером Лансом — тем самым человеком, который займется этой операцией.