— Почему именно в вашем посольстве?
— Не только в нашем, вовсе нет. В первые дни все дипломатические представительства делали практически то же самое: принимали своих граждан и некоторых испанцев, нуждающихся в убежище. К тому же наше посольство делало это неохотнее других.
— А потом?
— Некоторые представительства продолжали активно предоставлять убежище и принимать меры для эвакуации людей. Это посольства Франции, Аргентины, Норвегии и, особенно, Чили. Другие же, напротив, отказались от этого, лишь только прошел первый период неизвестности. Однако Ланс выступает не как представитель британского правительства: он действует сам по себе. Наше посольство, как вы уже поняли, перестало предоставлять убежище и заниматься эвакуацией. Должен вам также сказать, что Ланс вовсе не заинтересован в том, чтобы помогать националистам, он просто содействует людям, которым по каким-то личным причинам — идеологическим, семейным, не важно — необходимо выбраться из Мадрида. Ему удалось получить должность почетного атташе в посольстве, чтобы в первые дни войны организовать эвакуацию британцев, но сейчас он действует на свой страх и риск. При необходимости — в основном перед ополченцами и караульными на постах — в ход идет весь дипломатический арсенал, имеющийся в его распоряжении: красно-сине-белая повязка на рукаве, флажки на автомобиле и внушительный пропуск с печатями посольства, шести-семи профсоюзов и военного министерства. Вообще этот Ланс очень своеобразный человек: дружелюбный, словоохотливый, всегда эксцентрично одетый в кричащие пиджаки и галстуки. Иногда мне кажется, что он специально перебарщивает в одежде, чтобы никто не воспринимал его слишком серьезно и ни в чем не заподозрил.
— Как он перевозит людей на побережье?
— Точно не знаю, Ланс не любит вдаваться в подробности. Сначала он использовал автомобили посольства и грузовики своей компании, пока их у него не реквизировали. В последнее время он задействовал, по-моему, машину шотландского Красного Креста, поступившую в распоряжение республиканцев. С ним обычно ездит Мэрджери Хилл, медсестра из Англо-американского госпиталя, — вы его знаете?
— Кажется, нет.
— Он находится на улице Хуана Монтальво, возле Университетского городка, практически на самом фронте. Именно туда меня доставили сразу после ранения, а потом перевезли для операции в другой госпиталь, который развернули в отеле «Палас».
— Госпиталь в отеле «Палас»? — изумленно спросила я.
— Да, полевой госпиталь, вы разве не знали?
— Нет, я ничего об этом не слышала. В те времена, когда я уехала из Мадрида, «Палас», как и «Ритц», был просто одним из самых роскошных отелей.
— Ну а сейчас он используется по другому назначению — в последнее время очень многое изменилось. Так вот, я пробыл там несколько дней, и потом меня решили эвакуировать в Лондон. До того как попасть в Англо-американский госпиталь, я уже был знаком с Лансом: в Мадриде сейчас совсем немного британцев. Он навещал меня несколько раз в «Паласе» — взял на себя миссию помогать всем своим соотечественникам, которые в этом нуждаются. Поэтому я немного знаю, как он организует эвакуацию — однако только то, что он сам посчитал возможным мне сообщить. Сначала он привозит людей в госпиталь, и иногда их держат там несколько дней под видом больных, пока идет подготовка к эвакуации. Ланс обычно берет с собой в поездки медсестру Хилл — ей всегда удается заговорить проверяющих на постах, если возникают какие-то сложности. Кроме того, благодаря ее стараниям они никогда не возвращаются в Мадрид пустыми, а привозят все, что только можно достать на кораблях Королевского флота: медикаменты, бинты, мыло, консервы…
— Как проходят эти поездки?
Мне хотелось заранее представить, что предстояло пережить маме.
— Насколько мне известно, они выезжают на рассвете. Ланс знает уже все посты, хотя их более тридцати; иногда дорога занимает двенадцать часов. Кроме того, он уже отлично усвоил, как нужно вести себя с ополченцами: выходит из машины, разговаривает с солдатами, называет их товарищами, показывает свой впечатляющий пропуск, угощает табаком, шутит, прощается со словами «Да здравствует Россия!» или «Смерть фашистам!» — и спокойно следует дальше. Единственное, чего Ланс всегда избегает, — это взяток: он строго придерживается этого принципа и, насколько мне известно, ни разу его не нарушил. Он также старается во всем соблюдать законность и избегает любых инцидентов, способных повредить репутации нашего посольства. Хотя Ланс не является его штатным сотрудником, он строжайшим образом следует кодексу дипломатической этики.