Убедившись, что нас перестали преследовать, я устроилась на сиденье и, все еще тяжело дыша, ответила на вопрос Маркуса:
— Это лучшие выкройки, которые я когда-либо делала в своей жизни.
— У Гамбоа действительно возникли подозрения, поэтому, передав тебе орхидеи, он решил спрятаться и узнать, кто хозяин шляпы, лежавшей на твоем столе. И увидел, как я выходил из твоего номера. Гамбоа прекрасно меня знает, я не раз бывал у них в офисе. Он отправился к шефу, чтобы поставить его в известность, но да Силва не захотел его выслушать, сказав, что у него важное дело и лучше поговорить на следующий день. И сегодня разговор состоялся. Узнав, в чем дело, да Силва пришел в ярость, прогнал Гамбоа и начал действовать.
— А как тебе стало об этом известно?
— Гамбоа сам сегодня ко мне пришел. Он был очень напуган и искал защиты, поэтому решил, что надежнее всего обратиться к англичанам, с которыми у них прежде были хорошие отношения. Он сам не знает, во что ввязался сейчас да Силва, поскольку тот скрывает это даже от своих приближенных, но, выслушав его рассказ, я встревожился за тебя. После разговора с Гамбоа я сразу же отправился к тебе в гостиницу, но ты уже уехала. Я прибыл на вокзал незадолго до отправления поезда и, увидев да Силву на перроне, решил, что все в порядке. Пока, в последний момент, не заметил, что он сделал знак двум типам, высунувшимся в окно.
— Какой знак?
— Восемь. Пять пальцев на одной руке и три на другой.
— Номер моего купе…
— Им недоставало лишь этой детали. Все остальные инструкции были уже даны.
Меня охватило странное чувство: страха, смешанного с облегчением, слабости и гнева одновременно. Возможно, это был вкус предательства. В любом случае я знала, что у меня нет оснований считать себя преданной. Я сама обманула Мануэла, втершись к нему в доверие под видом обычной очаровательной портнихи, а он лишь попытался отплатить мне за это, не пачкая рук и не теряя своей элегантности. Обман за обман — по такому принципу все делалось в этой жизни.
Мы ехали по шоссе, преодолевая рытвины и ухабы, минуя спящие поселки, пустые деревни и заброшенные поля. Единственный свет, который мы видели за многие километры дороги, излучали фары нашего автомобиля, пробиравшегося вперед в кромешной тьме, потому что не было даже луны. Маркус предполагал, что люди да Силвы не останутся на станции и найдут какой-нибудь способ продолжить преследование, поэтому вел машину, не сбавляя скорости, словно те два мерзких субъекта все еще висели у нас на хвосте.
— Вряд ли они рискнут отравиться за нами в Испанию: для них это неизвестная территория и непонятные правила игры, в которую они ввязались, — однако до пересечения границы нужно быть начеку.
По логике вещей Маркус должен был задать мне вопрос о причинах, заставивших да Силву убрать меня с такой гнусной циничностью после всех его любезностей во время моего пребывания в Лиссабоне. Маркус видел, как мы ужинали и танцевали в казино, знал, что я каждый день ездила на его машине и мне доставляли от него подарки в гостиницу. Возможно, он ждал, что я сама расскажу о своих отношениях с да Силвой, объясню, почему он дал своим людям такое зловещее задание, когда я вот-вот должна была покинуть его страну и его жизнь, однако я не проронила ни слова.
Маркус, внимательно следя за дорогой, высказывал различные соображения в надежде получить от меня какие-либо добавления.
— Да Силва, — говорил он, — открыл тебе двери своего дома и позволил стать свидетельницей произошедшего там вчера вечером — чего-то окутанного для меня тайной.
Я молчала.
— И ты, похоже, не намерена об этом говорить.
Действительно, так все и было.
— И теперь он уверен, что ты не простая иностранная модистка, случайно появившаяся в его жизни, а кем-то подослана. Считает, что ты подобралась к нему, чтобы что-то разнюхать, и после доноса Гамбоа ошибочно принял тебя за моего человека. В любом случае ему нужно заткнуть тебе рот. И по возможности навсегда.
Я по-прежнему безмолвствовала, предпочитая скрывать свои мысли за притворным непониманием. Однако в конце концов мое молчание стало невыносимым для нас обоих.
— Спасибо, что защитил меня, Маркус, — пробормотала я.
Мне не удалось его обмануть. Ни обмануть, ни смягчить, ни тронуть фальшивым простодушием.
— С кем ты связана, Сира? — медленно произнес он, не отрывая глаз от шоссе.
Я повернула голову и посмотрела на его профиль в полумраке. Заостренный нос, мужественная челюсть, та же решительность, та же уверенность, что и раньше. Он казался тем же человеком, которого я знала некогда в Тетуане. Да, казался…