— Да вот журналистка уверяет, что один из наших вор, говорит, что у нее есть доказательства и требует пропустить?
— Добрый вечер Элла, — поздоровался со мной Антонио, не скрывая того, что мы с ним знакомы. — Кому вы хотите предъявить обвинения?
— Лиманскому Мирославу.
— Даже так? — Мне показалось или Антонио действительно обрадовался? — Пропустите, я лично сопровожу наших гостей до нужного кабинета, а то еще заблудятся.
Турникет мигнул зеленым светом, сообщая о том, что мы можем пройти через него.
— Я никогда не поверю в то, что Лиманский вор, — заявил один из охранников.
— Так пойдемте с нами и сами в этом убедитесь, — предложила, мне хотелось, чтобы зрителей было побольше.
— А я пойду, и если ваши обвинения будут ложными, то я самолично вышвырну вас на улицу. — От накаченного оборотня исходила угроза, почувствовав которую Нэйтон встал между мной и охранником.
Мы шли по длинному и широкому коридору. Благодаря охраннику, который изъявил желание прогуляться с нами, к кабинету Мирослава подошло около двадцати любопытствующих. Охранник шел и не только громко возмущался, но и приглашал всех без исключения кто попадался нам по дороге полюбоваться на наглых клеветников, то есть на меня и Германа.
Антонио, остановился у одной из дверей.
— Прошу вас, проходите Элеонора, — начальник службы безопасности, услужливо распахнул передо мной дверь.
— Благодарю.
Перешагнув порог просторного и светлого кабинета, направилась к столу, за которым сидел и что-то просматривал Мирослав. Я его даже сначала не узнала. Он сильно похудел, осунулся и даже постарел. Нэйтон не преувеличивал о его физическом состоянии, с ним явно происходило что-то неладное.
— Чем обязан? — поднявшись, Мирослав не спускал с меня своего взгляда.
— Эта особа утверждает, что вы вор, — сообщил вместо меня Мирославу охранник. — У нее даже хватило наглости утверждать о имеющихся доказательствах вашей виновности.
— И что же я украл? — Мирослав не смотрел ни на кого кроме меня, и в этом взгляде я видела свет, тепло, а еще любовь.
— А вы что разве не знаете? — перешла на официальный тон.
— Нет.
— Подумайте, чистосердечное признание смягчит ваш приговор, — я не могла отвести от Мирослава взгляда.
— Любезная, — в наш разговор с Мирославом вклинился охранник. — Давайте либо предъявляйте обвинение, либо соблаговолите покинуть здание.
— Минуточку терпения. Герман, — окликнула я оператора, не поворачиваясь в его сторону, — мы в кадре оба?
— Да.
— Отлично. В таком случае перейдем к сути вопроса.
— Давно пора, — судя по голосу, это был все тот же охранник.
— Мирослав, — я сделала шаг вперед, и теперь меня с возлюбленным разделял лишь стол. — Я прошу вас вернуть мне то, что вы у меня забрали.
— Элла, я ничего у тебя не брал, — мы по-прежнему смотрели в глаза друг друга.
— Ошибаешься, ты кое-что у меня похитил, но похоже этого даже и не заметил.
— Да не мог Лиманский у вас ничего взять, — на гневные слова охранника я не обратила никакого внимания.
— Ты похитил мое сердце, верни мне его, — а вот теперь в комнате наступила тишина. Если до этого собравшиеся между собой переговаривались, кто-то громче, а кто-то тише, то после моих слов все разом замолчали.
— И не подумаю, я даже готов пойти еще дальше и лишить тебя свободы, — заявил Мирослав.
— Отлично, — я на ощупь достала из сумки коробочку и положила ее на стол. — В таком случае надевай, — открыв коробочку с браслетами, я протянула ему руку.
— Ты делаешь мне предложение? — изумился Мирослав.
Он смотрел на меня, и казалось, не верил происходящему. А что если он сейчас откажется? Мало того что это разобьет мне сердце, так я еще и посмешищем стану. Схватив один из браслетов, я, обойдя стол надела его на руку Мирослава и как только браслет оказался на запястье Лиманского, в тишине комнаты послышалось шипение, а потом раздался громкий хлопок. Мирослав приподняв руку, стал ее рассматривать.
— Магическая метка исчезла.
— Я это уже по шипению и хлопку поняла.
Мне хотелось как следует встряхнуть Мирослава, для того чтобы он избавился от заторможенного состояния, в котором находился. Он мне как вообще собирается браслет на руку надевать или нет? Навязываться Мирославу я не собиралась. И все же было обидно, я, нарушив все устоявшиеся традиции, приобрела браслеты, прилюдно сделала Мирославу предложение, а все должно было быть в точности наоборот, и что я получила взамен? Вместо того чтобы признаться мне в любви и надеть на руку браслет, Мирослав стоит и свою руку рассматривает. Я, конечно, тоже хороша, не следовало вокруг этого шумиху поднимать.