— Ты как? — Мирослав, прижав меня к себе, поцеловал в висок.
— Лучше всех.
— Прости за то, что набросился на тебя как изголодавшийся дикий зверь, — Мирослав, приподнявшись, стал покрывать мое лицо поцелуями. — Я не напугал тебя?
— Нет, — взяв лицо Мирослава в ладони, поцеловала возлюбленного. — Я сама была подобна дикой кошке, наверняка у тебя следы на плечах от моих ногтей остались. Тебе не больно?
— Нет, — Мирослав лег, прижимая меня к себе.
— Тогда рассказывай.
— Что прямо сейчас?
— Да. И не увиливай, а то обижусь, — надула я губы.
— Этого я допустить никак не могу. Раз так хочешь узнать, слушай. Мы с Антонио учились вместе на одном факультете, и вот как-то еще учась на первом курсе, мы с ним поспорили. Хотя вначале это был и не спор вовсе. В общем, разговор у нас зашел о девушках. Ну и я похвастался, что по мне чуть ли не каждая девушка на нашем потоке страдает, что я с легкостью могу соблазнить любую.
— Так ты был ловеласом?
— Вот именно что был. Антонио тогда спросил, сможет ли хоть кто-нибудь из девушек подарить мне браслет, и я самонадеянно ответил, что сможет. Каким же глупцом я был.
— И что случилось потом? Как ты поставил на себе магическую метку?
— Это не я, это Антонио. Он заявил, что если мне девушка подарит браслет, то он бросит академию, а если к тому времени он ее уже закончит, то уступит мне свое место начальника департамента.
— Подожди, — я подняла на руке голову. — Антонио, что еще учась, знал, что станет начальником департамента безопасности?
— Прежде отец Антонио занимал эту должность, а дед занимал не последний пост в министерстве. Как только Антонио отучился, его дед занял еще более высокий пост, освободив свое место для сына, а Антонио сразу же после получения диплома стал начальником департамента безопасности.
— Но это же не справедливо.
— Элеонора, в жизни много несправедливости и не всегда с этим можно бороться.
— Насчет Антонио я поняла, что дальше-то было?
— То, что начиналось простым разговором и бахвальством, переросло благодаря Антонио в магическую клятву. Поначалу я не очень-то стремился заполучить браслеты. Во-первых, я был еще молод, а во-вторых, я хотел, чтобы Антонио вступил в должность. Посуди сама, какой мне прок от того, что Антонио бросил бы академию? А вот потом… — тяжело вздохнув, Мирослав закрыл лицо ладонями.
Я видела, как нелегко дается Мирославу это признание, как болезненно вспоминается прошлое и поэтому я его не торопила. Опустив голову на подушку, я стала ждать.
— После того как мы закончили академию, я стал активно искать ту, от которой хотел бы получить свадебный браслет, но я стал словно прокаженный, девушки от меня шарахались в разные стороны и в какой-то момент мне стало все равно кто именно подарит мне браслет, лишь бы хоть кто-нибудь подарил. Я был в отчаянии.
— А ты не находишь, что то, что происходило с тобой ненормально?
— Я это понял только после того как решился предложить одной из легкодоступных девушек сделку. Вот видишь, до чего я докатился.
Лежа на спине Мирослав смотрел в потолок, а я не знала как его утешить, не знала какие подобрать слова для того чтобы уменьшить его боль.
— Каково же было мое удивление, когда я не смог по поводу браслетов и обряда единения произнести ни слова. А дальше — хуже. С теми немногими девушками, с которыми я еще мог встречаться, я не мог говорить о любви.
— Возможно это из-за того что ее не было? — предположила.
— Возможно, но помимо этого, у меня язык немел всякий раз, как только я хотел произнести хотя бы одно ласковое слово.
— А ты не пытался поговорить с Антонио на эту тему?
— Лучше бы не говорил, — губы Мирослава искривила горестная усмешка. — После того разговора у меня пропала всякая надежда на то, что у меня вообще когда-нибудь будет семья.
— И что он тебе сказал? — спросила, не выдержав затянувшейся паузы.
— В тот раз, за несколько секунд до того как наши с Антонио запястья опутала магическая метка, Антонио успел прошептать себе под нос несколько фраз, которые впоследствии перевернули всю мою жизнь. Я ни с кем не мог обсуждать обряд единения, не мог в разговоре упоминать браслеты, а так же мне были недоступны ласковые слова, но это еще полбеды, как оказалось, я ни в чем не могу отказать Антонио. Это было так унизительно, так кошмарно.
Повернувшись на бок, Мирослав обнял меня и зарылся лицом в мои волосы.
— Помню я вашу встречу выпускников, — я стала утешающе поглаживать Мирослава по спине. — Хорошо, что я тогда к тебе ничего не испытывала, а то бы вылив на тебя что-нибудь сладкое, я бы сбежала с первым встречным. Это ж надо было пригласить девушку, а потом сидеть и с кислым лицом наблюдать как к ней "клеится", твой приятель.