Вот и сейчас она внимательно вглядывалась в тени на полу и стенах, стараясь понять, отчего на её голову упала вся эта чертовщина. Вот, снова лица.
Одно из них всё чаще появляется в её сознании.
Это мужчина. Он высок и широк в плечах, стоит, привалившись к развесистому дереву, устремив взгляд в даль. На губах застыла полуулыбка, взгляд сосредоточен. Чем-то он похож на волка, что-то в нём есть такое животное, роднящее его с диким хищником.
И кажется, он снова повернул голову в сторону, где могла бы стоять Наташа.
Его рот кривится в оскале, который не идёт ни в одно сравнение с улыбкой. Лицо вытянулось, стало таким знакомым, взгляд грубел. Он похож на отца…
— Нитиша!
Девушка подпрыгнула на кровати, беспомощно заозиравшись вокруг. Но тут не появилось ничего нового, кроме того, что тени прекратили свой загадочный танец и стали значительно короче. Всё как всегда: стол и лампа, сваленная на пол кучка вещей, которые Наташа всё никак не могла отнести в ванную на стирку, шкаф, недописанный конспект и ровная стопка пособий, на мятых корешках курсивом прописано «Экономика и менеджмент».
Может она задремала?
Но сердце слишком тяжело бухало в груди, гулко гоняя кровь по телу. Она слышала голос, позвавший её, так явственно, будто она обожглась об открытое пламя. Такое не может присниться.
— Эй! Есть кто? — голос Наташи глухим этом отозвался в пустой квартире. В ответ последовало лишь мерное тиканье часов на кухне, шум воды в трубах, голоса соседей за стеной.
Может кто из соседей шумит? Мало ли кто там «Нитиша»?
Девушка снова прислушалась, но не услышала новых звуков.
— Ну хватит с меня… Надоело… — тихо забурчала Ната, слезая с кровати и шаря ногами в поисках тапок. — Точно уеду в дурку…
Тапки нашлись не сразу, и уставшая уже от себя, Наташа лениво спихнула книги со стола в ящик, сходила до ванной.
Мимоходом заглянула в зеркало над раковиной. Отражение её ничуть не радовало. Уставшая девушка, со встрёпанными чёрными волосами, на лице залегли глубокие морщины, точно у старухи, глаза впали и потонули в ореоле тёмных пятен, словно у панды.
Наташа постаралась улыбнуться, но уголки сухих губ едва дрогнули, так и не сложившись в улыбку.
Она слишком устала сегодня, поэтому воображение и подкинуло ей голоса. Громкие и чёткие.
— Нитиша… — одними губами проговорила девушка и хмыкнула. От привычного имени в этом сочетании звуков не осталось ничего родного. И с чего она взяла, что позвали её?
С такими размышлениями Наташа и забралась под одеяло, свернувшись уютным комочком и уставившись в стену. Обои на ней совсем уже вытерлись и расползлись по швам. Комнате нужен ремонт, а на стену нужен ковёр. По стене слишком сильно тянет сквозняком.
Холодный воздух ласкает плечи, и девушка старается посильнее укутаться в одеяло.
Она ещё бы поразмышляла о дырах в стенах, о рваных обоях, но сон сморил её раньше.
Или скорее она погрузилась в полудрёму, когда связь с реальностью меркнет и человек оказывается на тоненькой границе. Мысли всё ещё посещают засыпающий мозг, но реакции стали медленнее.
И Наташа даже не сразу поняла, что матрас за её спиной примялся под чужим весом.
Горячие пальцы аккуратно легли на её бедро, замерли, едва сжимая в миг похолодевшую кожу.
Девушка хотела закричать, но голос потерял свою силу, и из груди девушки вырвался лишь тихий всхлип.
Тот, кто лежал за её спиной прерывисто вздохнул. Наташа затылком ощутила это. Но рука так и осталась лежать на её бедре и спустя несколько секунд, что показались девушке вечностью, поползла вверх. Сперва к животу, где замерла, аккуратно проникая под мятую майку, и снова вверх к груди. Но груди так и не коснулась, проскользнула вверх до самого ворота майки. Кончики пальцев мазнули по ключице, и опять рука скользнула вниз и остановилась на животе.
Наташа ощущала её тяжесть, тепло.
«Блять! Ты одна в квартире! Прекрати!» — орало сонное сознание девушки, которое привыкло находить логическое и рациональное объяснение всему.
Но вот сама Наташа ощущала чужое присутствие, прерывистое дыхание и, кажется, внимательный взгляд, устремлённый на её затылок.
Тоскливо скрипнула пружина в матрасе, ночной визитер, видимо, приподнялся на локте, сильнее надавив на живот Наташи.
— Нитиша? — тихий шёпот, едва уловимый. Прохладное дыхание коснулось кожи на плече, а вслед за ним к коже прикоснулись и губы, горячие, влажные.
Сознание снова орало на Наташу, мозг судорожно переваривал информацию.
«Да повернись ты! Повернись! Посмотри и убедись, что у тебя очередные глюки!»
Но Наташа просто оцепенела от сковавшего её ужаса. Взгляд застыл на чёртовых обоях.
Снова скрипнула пружина, и больше Наташа не чувствовала ничего.
Уставшее сознание провалилось в сон, едва выдержав напряжение.