Из радуги на горизонте показалась блестящая точка.
– Тютелька в тютельку, – сказал Вершинин. – Молодец, Гриша.
Сверкающая точка над прозрачным провалом атмосферы приближалась, приобретая очертания стандартного орбилета среднего тоннажа.
– Так ничего и не передают?
– Нет.
– Странно, – сказал Вершинин. – Ну ладно. Здесь я пока не нужен. Пойду предупредить пассажиров. Смотри за рацией. Я быстро.
– А вводные? – сказал Птицын.
– Я сейчас вернусь, – сказал Вершинин. – Работайте, ребята.
Он отстегнулся, встал с кресла и пошел к выходу, неловко переступая ботинками со специальными подошвами, пристающими к полу. Неприятный метод перемещения, хотя есть и любители. На базе регулярно проводятся соревнования по ходьбе на этих самых подошвах. Рекорд – пять минут на стометровке.
Прикрыв дверь кабины, Вершинин очутился в круглом, как труба, десятиметровом коридоре, вдоль стен которого тянулись поручни, облегчавшие передвижение. Изредка из стен выступали люки пассажирских и грузовых помещений. Пассажиров было двое, они следовали до Дзеты, чтобы сменить улетавших в отпуск. Пассажиры жили в последней каюте и, по выражению Гриши Птицына, «пассажирили», то есть не занимались ничем существенным. Сейчас их следовало предупредить, хотя стыковка у Птицына всегда проходит без осложнений. Просто так, на всякий случай.
Вершинина бросило в стену туннеля, когда он не миновал еще и полпути. Руки крепко ухватились за поручень. Что-то они рано колобродят, мелькнула мысль. Вес на секунду исчез, и вдруг коридор стал глубоким колодцем. Вершинин повис над ним на поручне, соскальзывая вниз, ища ногами опору. Тяжесть не исчезала.
Уходят на полной тяге, определил Вершинин, пять метров, расшибусь в лепешку, надо держаться. Ноги нащупали крышку люка. Кажется, склад контейнеров. Он стоял, прижавшись лицом к стене. Тяга не ослабевала.
Что они? Услышали SOS? Тогда это надолго, но вроде не от кого. Или увидели летающее блюдце? Или что? Что там у них происходит?
Тяжесть исчезла. Вершинин пополз по стене коридора, крепко сжимая поручень, ожидая возобновления работы двигателей. Пассажиры? Ничего с ними не случилось. Каюта тесная, отделались легким ушибом. Но вот наконец дверь кабины.
– Что происходит? – спросил Вершинин, закрывая ее за собой.
– Происшествие, – сказал Птицын.
– Бред, – сказал Серов. – Во сне не приснится.
– Почему вы от них сбежали?
– Это не они, – сказал Серов. – Они окопались на станции. Я с ними разговаривал. Ракетой управляют легийцы.
– Местные астроантропы, – пояснил Птицын.
Не в форме сегодня ребята, подумал Вершинин. Он опустился в кресло. Ракетобус «Лунь» уходил прочь от Гаммы, в пустое звездное небо.
– Вас разыграли, – сказал Вершинин. – Так всегда делают. Один полетел, а другой остался на станции, чтобы устроить розыгрыш. Это ему удалось.
– Они оба на станции. Я разговаривал с обоими. В основном, правда, с Баскаковым. Но и с Гориным тоже.
– А кто пилотирует орбилет?
– Я же объясняю, легийцы, – сказал Серов. – Ракету оставили незапертой, они проникли туда и остались наедине с биоуправлением. Как старина Шимп.
– Вы шутите?
Но они не шутили. Вершинин рассмеялся.
– Чего же вы испугались? Несколько любопытных туземцев забрались в ракету, чтобы прокатиться. Пусть себе катаются. Это смешно, а не страшно. Только надо будет снять их оттуда.
– Их снимешь, – сказал Серов. – Это же…
– Роботоеды, – сказал Птицын.
– Точно подмечено, – сказал Серов. – Они напали на биологов и вывели из строя двух роботов-телохранителей. Сейчас люди укрываются на станции. Атака может возобновиться в любой момент.
– Вывели телохранителей? – переспросил Вершинин. – Чем – дубинками?
– Противометеоритными лазерами, – сказал Серов. – Понял, начальник? Ла-зе-ра-ми. Лазерами. Есть там такие установки. Кстати, дальнобойные.
– А они разве тоже управляются телепатически?
– Конечно. Кнопок там нет. Подумал – и порядок.