Кагу успел уложить ещё двух, пока сам не оказался на полу, и его не оттащили в сторону. Я кое-как усадил его на стул, сунул в руку стакан с выпивкой и стал смотреть дальше, как мужики дубасят друг друга. Теперь было понятно, почему этому ремеслу сопутствовало столько шрамов: у них и представления не было о защите. Стоя вплотную, они лупили друг друга изо всех сил, пока один из них не падал. Это было примитивно, но болельщикам нравилось. Через некоторое время Кагу пришёл в себя и принялся рассказывать мне о бойцах.
— Это классные парни, — сказал он. — Сейчас, конечно, не то, что раньше, когда я был в расцвете сил. Я мог бы уделать любого из этих трех обормотов. Только с одним, пожалуй, пришлось бы повозиться, с Торбу.
— Кто это?
— Его ещё нет. Он появляется, чтобы схватиться с последними, которые ещё стоят на ногах.
Все новые гладиаторы проталкивались к Пятачку, сбрасывали с себя пёстрые плащи и куртки и входили в круг. Тех, кто падал, оттаскивали в сторону, приводили в чувство и, воодушевив на драку, натравливали на других.
Через час очередь желающих помериться силами иссякла. Два последних, стоя в кольце, обменивались вялыми ударами, висли друг на друге, слабо размахивались, тяжело дыша, и мазали. Толпа неодобрительно свистела.
— Где же Торбу? — удивился Кагу.
— Может, он сегодня не придёт?
— Да нет, ты уже видел его, Это он вбил тебя под стол.
— А-а, этот.
— Куда он делся?
— Последний раз, когда я его видел, он отдыхал на полу.
— Быть такого не может!
— Мне не очень понравилось, как он мне вмазал, и я дал ему в ответ,
— Эй! — закричал Кагу, вскакивая на ноги. Его лицо светилось от радости.
— Постой, — удивился я, — ты чего?..
Кагу пробился к пятачку, размахнувшись уложил ближайшего к нему бойца, повернулся, сделал то же самое с другим и поднял над головой обе руки.
— Чемпион наш, из Рат-Галдиона! — взревел он. — Рат-Галлион принимает любой вызов!
Он повернулся ко мне и замахал рукой:
— Наш парень Дргон, он…
Из-за моей спины донёсся рёв ещё оглушительнее, чем у Кагу. Я обернулся и увидел пробивающегося сквозь толпу Торбу, взлохмаченного, с багровым лицом.
— Минутку! — заорал он. — Здесь чемпион — я…
Он замахнулся на Кагу, но тот ушёл от удара.
— Тебя уложил наш парень Дргон, так? — крикнул он в ответ. — Значит, он теперь — чемпион!
— Я не был готов, — заорал Торбу. — Просто удачный удар.
Он повернулся к болельщикам:
— Я завязывал шнурок, понимаете? А этот парень…
— Спускайся сюда, Дргон! — крикнул Кагу, снова подзывая меня жестами. — Давай покажем…
Торбу развернулся и с размаху всадил правой в челюсть Кагу. Старый боец тяжело упал на пол, чуть шевельнулся и замер. Я вскочил на ноги. Кагу оттащили к ближайшему столику и взгромоздили на стул, Я протолкался сквозь толпу к своему товарищу. Человек, который стоял, наклонившись над Кагу, выпрямился и побледнел. Я оттолкнул его и схватил Кагу за запястье. Пульс отсутствовал, Кагу был мёртв.
Торбу стоял в середине пятачка, раскрыв рот.
— Что… — начал было он. Я протиснулся меж двух болельщиков и подошёл к нему. Он увидел меня, сжался пружиной и нанёс мне боковой удар.
Я сделал нырок и ударил его снизу в челюсть. Он отшатнулся. Я не давал ему опомниться: хорошенько обработал ему с двух сторон корпус, ушёл от нескольких его полных ярости боковых ударов и нанёс ему два прямых в голову. Сведя вместе колени, он остановился с остекленевшими глазами и опущенными руками. Я примерился и двинул ему напоследок в челюсть. Он грохнулся бревном на пол.
Тяжело дыша, я посмотрел на Кагу. Его покрытое шрамами и белое как мел лицо как-то странно изменилось. Оно выглядело умиротворённым. Кто-то помог Торбу подняться на ноги и отвёл его туда же, где был Кагу.
Ну и вечерок выдался! Мне оставалось оттащить тело домой…
Я подошёл к Кагу, которого уже уложили на пол. Окружавшие в шоке смотрели на него. Рядом был и Торбу. По его носу стекла слеза и упала на лицо Кагу. Торбу утёрся большой, в шрамах рукой.
— Извини, старина, — промолвил он. — Я не хотел.
Я поднял Кагу и перекинул его через плечо. Пока я шёл до дальнего выхода из Дворца Веселья, было настолько тихо, что я отчётливо слышал своё собственное тяжёлое дыхание, шум падающих в фонтане струй и скрип моих модных жёлтых пластмассовых штиблет.
В казарме для телохранителей я положил Кагу на койку и повернулся к десятку угрюмых громил, которые разглядывали неподвижное тело.