Кравцов молча слушал.
— Павел Сергеевич, раз уж мы с вами… встретились однажды по известному поводу… я вот что хотела спросить — есть ведь так называемая «наружка», ну чтобы обезопасить человека хотя бы на время? Или я что-то путаю?
— Мероприятие довольно сложное, — быстро ответил капитан. — И пока, скажем, я запускаю в ход этот процесс, вас запросто могут убить.
— Но только что вы говорили противоположное! Тогда я абсолютно ничего не понимаю!
— Да что тут понимать, — махнул рукой капитан.
— Нет уж, постойте, Павел Сергеевич! Вы, как говорится, участковый. У вас и так дел по горло. Самых разных, и все больше безобразных, жутких, запутанных. А вы по мелочам тратите свои незаурядные способности. Есть же другие эшелоны охраны правопорядка.
— Ну конечно, — улыбнулся Кравцов, — и они мне отлично известны. Именно из этих эшелонов я сослан сюда, в народ… на исправление. В мир коммунальных разборок, так сказать.
— Так я и знала, — растерянно молвила Вера. — Не больно-то вы на участкового похожи. А что же произошло-то? За что вас решили… исправить? Странно как-то. Вы представляетесь мне не то что правильным, но вообще… идеальным, я бы сказала.
— Спасибо за комплимент, — иронически ответил капитан. — Все очень просто. В течение некоторого времени… а тогда я руководил другим подразделением, мы разработали и провели ряд успешных операций. Да, видать, опередили события… — Кравцов говорил медленно, будто давно уже цепь событий, переменивших его жизнь, была позади и почти им забыта. — Громкие заказные убийства, которые были нами раскрыты, выявили совсем иные мотивы… Нет, других заказчиков, что ли, чем это предполагалось сначала. Убили одного из моих друзей… Ну и пошло-поехало… Сейчас детали ни к чему. Короче, кончилось все банально. За превышение должностных полномочий несколько моих товарищей, хорошо — не все, ну и я сам были отстранены от работы… Это произошло не так давно. — Кравцов поднял голову и улыбнулся. — В роли местного шерифа я всего лишь второй месяц.
— Знаете, — задумчиво произнесла Вера, — а ведь у меня ощущение, что за мной постоянно кто-то следит.
— И особенно после знакомства со мной? — поинтересовался участковый.
— Да нет, я так вовсе не думаю. Из Норвегии я летела, еще не подозревая о вашем существовании. Но там уже маячили два типа. А потом они вообще стали появляться в открытую. Следят-то другие, кого я даже не знаю. Скажем, вчера, на Арбате, я не могу ошибаться. Я видела своего приятеля в компаний более чем странной. Я даже немедленно хотела звонить вам. Спросить — не ваших ли рук дело?
— Да, интересное кино получается, — невозмутимо заметил капитан.
— И странно ведь, не правда ли, что вы оказались в нашем дворе в нужную минуту? Как будто вас кто-то предупредил.
— Да вы и предупредили, Верочка, — спокойно ответил Кравцов. — Своим молчанием. Телефон ваш не отвечал. А мне позвонил другой человек, Тульчин, и напомнил о вас.
— Только не говорите мне, что мания преследования — это следствие усталости, — примирительно ответила Вера. — То, что я ничего не понимаю, не дает мне права подозревать всех без исключения. Ведь когда тебе буквально мозолят глаза люди, объединенные какой-то одной общей идеей, — это что такое?
— Похоже, действительно за вами следят. — Казалось, что Павел Сергеевич к этой теме отнесся на редкость равнодушно.
Вытянуть из него что-либо не представлялось возможным. Тем более что он добровольно рассказал о своем недавнем прошлом. Но ведь отправили его не туда, куда Макар телят не гонял, а вот сюда, в окрестности ее «обломовки», в центр Москвы. Тоже загадка.
— Вот, — сказала она, отлучившись на несколько секунд, — моя кошка недавно принесла этот предмет. Что бы это значило?
Сейчас Вера решила озадачить капитана просто так, из озорства. Он ей только что помог — это здорово, но что-то скрывает — это грустно.
— Откуда принесла? — спросил Кравцов. — В лапах?
Вера пожалела, что затеяла эту детскую интригу, но все же поведала, как все было.
Участковый подбросил эту продолговатую капсулу на ладони, мгновенно поймал, как бы взвесив ее, открыл, нахмурил брови и столь же стремительно закрыл.
— Что скажете? — спросила Вера, тревожно наблюдая, как меняется лицо капитана.
— Чистейший кокаин, — вздохнул он. — Вы хоть знаете, что это такое?
— Не слишком хорошо, — ответила Стрешнева, думая, что «шериф» издевается.