В конце коридора раздался смех. 9Дан отскочил от двери, будто преступник, пойманный с поличным. Сотрудники прошли мимо и не обратили на него внимания, а вот он, прижавшись к стене, проследил за ними робким взглядом. Они скрылись в кабинете напротив. 9Дан высмотрел громоздкие ящики и панели управления с рубильниками. «Эти ребята – вычислители», – догадался он.
Доподлинно известно, что сперва Механизм не имел никакого отношения к вычислительным машинам. Однако со временем необходимость в координации работы и в точных расчетах стала настолько очевидной, что к нему подключили режимники. Отдел налаживания можно было назвать «нервной системой», которая не сразу, но появилась и заняла место в отсеке разума.
9Дан сглотнул и проскользнул в комнату, предназначенную для сегодняшних изысканий. Огромный зал наполняли шумы и грохоты. У юного господина в глазах зарябило – не привык видеть столько движения разом. Лабиринты движения. То там, то здесь механический организм пыхтел, выдыхал пар, свистел, словно закипающий чайник. Он говорил. И 9Дан верил, что отчетливо слышал каждое его слово.
Когда во всем виновато правительство
Трамиш обыкновенный
Трамиш бился головой о стол, который начальство выделило для работы над проектом. Так лучше думалось. И его вовсе не волновало, что при каждом соприкосновении со лбом государственное имущество потрескивало.
Добрянка пыталась сосредоточиться на схемах. У неё чуть ли не из ушей сочились идеи, которые она явно считала оригинальными. Вот только одна беда не давала ей покоя: если Трамиша удавалось игнорировать с легкостью, то скакавший без устали Ги со своими пошлыми песенками заставлял её руки трястись.
Стажеры проходили практику подальше от постоянных сотрудников, поскольку только изучали свои обязанности и доказывали свои умения Механизму: с каждого носа требовалось по проекту, причем толковому. Молодняк не отличался усидчивостью и часто задавал вопросы, что отвлекало тружеников, уже переживших эти тяжкие времена.
Чулан для стажеров, как называли помещение, где они сейчас имитировали бурную деятельность, был огромным. Когда-то новичков набирали группами раз в шесть месяцев, а не по паре-тройке в год. Университет выпускал немыслимое количество инженеров, вот только спрос на них упал. Объясняли это тем, что сейчас Механизму больше требовались отряды настройщиков, чем творцы конструкторов, но обещали, что в будущем все вернется на круги своя и дворец распахнет двери для всех желающих.
Пожилой мужчина стоял перед тремя страдальцами, но полностью погрузился в вычисления, поэтому если на него кто и смотрел, то видел только спину.
Добрянка не удержалась, вытащила из кармана прибор яйцевидной формы, свой личный банк данных. Она принялась крутить диски с цифрами на приборе, вводя персональный код. Раздались щелчки, но песенка Ги скрыла хриплые звуки.
Юная госпожа отличалась чрезвычайным любопытством, потому без сомнения пробовала разобрать условия задачи, не имевшей никакого отношения к практике. Информация сюда не высылалась, и получалось вот что – когда Добрянка вернется домой, то обнаружит на своем столе кипы листков со статьями по запросу.
Трамиш заметил её хитрость, но не подал вида. Вычисления заинтересовали и его, однако куратор ни слова о них не сказал. Значило это одно, сунешься – проблем не оберешься. Оттого работа Бумбаха стала еще таинственнее и привлекательнее. Подвальщика сдерживали законы. Любые запросы банка отправлялись в отдел коммуникаций и сперва проверялись там. Трамиш рисковал шкурой, ведь разрешения на запрашиваемую информацию он не получал. Даже если соврать, рано или поздно правда откроется. Добрянка же была дочерью мэра и могла позволить себе чуть больше свободы.
– Куратор Бумбах! – выкрикнул Ги, делая акцент на имя.
Сам того не подозревая, Бумбах Н-5 стал его новой жертвой. Этот неловкий во всех отношениях человек был слишком обособленным. Казалось, он терялся и во времени и в пространстве. Ги умело распознал в нем столь уникальную способность и быстро нашел ей применение.
Куратор очнулся от размышлений, вздрогнул и выронил из руки мел. Еще одна странность Бумбаха заключалась в том, что он недолюбливал режимники. Он близко к ним не подходил и требовал с исключительной твердостью, чтобы его подчиненные пользовались головой и сами делали вычисления, хотя отделу инженерии предоставили целый агрегат. Единственно, из современной техники он воспринимал банк данных, и то как вынужденную необходимость.