Бумбаха больше привлекал Механизм, каждую часть которого он мог наблюдать и править. Да, он хотел понимать, с чем имеет дело, а не просто бездумно пользоваться упрощенной версией своих действий.
Трамиш не обратил бы внимания на предпочтения Бумбаха, если бы тот в первый день не посвятил целый час их стажировки обозначению того, что он не потерпит под своим руководством.
– Неужели Ги не входит в ваш список? – Добрянка уже тогда искала повод спровадить плута подальше от дворца. – Он же тот самый!
– Насколько я знаю, он прошел весь курс инженерии без единой справки. Хотя, юная госпожа, с этими вопросами обращайся не ко мне. За набором следит отдел персонала, – куратор не повернулся, так что пришлось любоваться его плешью. – Если там посчитали его годным, я спорить не имею права. Для меня главное, чтобы вы работали исправно.
Так вот, совершенно обычный по меркам Механизма мел, которым куратор писал на совершенно обычной доске, упал на пол. Легкий шум от удара эхом прокатился по стенам чулана. Ги захихикал, довольный результатом, и пихнул Трамиша локтем. Тот по-прежнему пребывал в состоянии транса, так что не сподобился оценить реакцию испугавшегося наставника.
Добрянка в знак порицания покачала головой и молча склонилась к банку данных, что прятала в руке.
– Вы что-то хотели спросить? – Бумбах неуклюже поднял мелок и обратился к ним. – Если надеетесь сегодня созерцать разум, то умерьте свой пыл! Не забывайте, только один стажер за раз!
Натолкнулся он, однако, на неприятную картину. Каждый из его подопечных томился своим, разительно отличающимся от полезного, занятием. Даже юная Морок, на которую он возлагал надежды, копошилась под столом, а не проливала пот над чертежами.
– Если вы будете маяться ерундой… – приступил он к поучительному монологу, но его никто не слушал. – Делайте, что хотите! Лишь бы от этого прок был! – и отвернулся к доске.
Ги во всю глотку распевал бессмысленные тексты, но лишь для того, чтобы усыпить бдительность жертвы. В случае с кем-то другим такое поведение вызвало бы как минимум недоумение, но для него оно было нормой. Когда он сидел тихо, то казался куда более подозрительным.
Он собирался окликнуть старичка, набрав побольше воздуха в легкие – Трамиш еле сдержался, чтобы не стукнуть его по выпятившейся груди, – но в чулан с видом, словно забрела случайно и не ожидала встречи, ворвалась девушка. Её очки были слишком велики, чтобы поместиться на остром, словно иголка, носу, поэтому прежде чем она приблизилась к Бумбаху, успела их раз десять поправить.
– Я отвела его к разуму, – зашептала она. – Ты уверен, что можно оставить его одного? Хорошо. Поняла. Меня подловил Грюма. Он сказал, что кое-кто хочет переговорить с тобой по поводу новичка и вообще происшествия с мостом...
Голова Трамиша замерла в нескольких сантиметрах над столом. Ассистентка отличилась необычайной зоркостью: покосилась на него, взяла куратора под локоть и утащила в дальний угол. Они приступили к серьезному, но тихому обсуждению. Пока говорила она, Бумбах кивал, затем начал разъяснять что-то он, и девушка внимала каждому его слову.
Трамиш наблюдал исподлобья. Столько ажиотажа вокруг перевода 9Дан возникло неспроста. Ещё одна ниточка, подтверждавшая теорию о темных делишках влиятельных особ Пустыни.
Бумбах встрепенулся и вскрикнул:
– Как замечательно, что у меня есть обязанности, помимо того чтобы следить за вашими... успехами! Механизм постоянно меняется и не терпит легкомыслия. Я отлучусь ненадолго, а вы сидите здесь и – будьте уж так любезны! – занимайтесь своими проектами! Пойте и пляшите, если это вам поможет! Я не тиран. Но по окончании стажировки чтоб каждый выдал мне по рабочему предложению! И секунды лишней никому не дам!
Он и ассистентка торопливо покинули чулан, но Бумбах успел наградить их многозначительным взглядом.